Код апокалипсиса 33,часть 6. Погружение, гл.1, ч.1

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПРОИСХОЖДЕНИЕ

- Отродясь такого не бывало, чтобы кто-то там повелевал мною, - чья-то душа упирается, как говорят, рогом и не дает возможности права взыскать все с ее стороны. Тоесть, правду нам узнать обо всем или точнее, о ее принадлежности кому-то из уже безусловно нашего времени . Также о деяниях ее праведных и не праведных, а помимо всего и о злодеяниях разных, в обиход участи людской направленных, да только на них самих отражающихся.

Но с Бога помощью все же происходит то, и вновь мы слышим голос тот заунывный, что временем гундосит немного, всхлипывая порой и прихрипывая.

- Что может быть хотите узнать от меня все? – вскоре, несколько успокоившись, душа та спрашивает и застывает в ожидании вопроса нашего.

- Хотим знать, что ты собою представляешь? – внедряемся уже мы силою своей мысли общей.

- А чего здесь знать-то и зачем оно вам понадобилось? – спрашивает уже нас душа та окаянная и зубы свои ощеривает, словно в оскале жизненном зверином каком.

- Хотим знать, кто ты и какое место занимаешь среди нас же?

- А не выдадите ли вы меня потом? – упрашивает душа та строго, в своем оскале еще больше напрягаясь и глаза свои, так же звериные выставляя напоказ, отчего страшно сразу становится и хочется убежать куда подалее.

- Не продадим, как ты то делаешь повседневно. Рассказывай, давай очередно о себе, да о том, как на себя всю славу приняла, не дав другому взойти по-настоящему, - здесь уже Бог сам вклинивается в разговор наш, и, честно признаться, ему то больше по силе, нежели пока нам самим вместе взятым.

- Что ж, - сокрушенно соглашается душа та, качая при этом головой и все всхлипывая про себя, словно это ее такое начало прижизненное, - буду отвечать.

- Как на духу? – Бог наш строго ее опрашивает.

- А то, как же.

- Тогда, слушаем. Только волю языку своему бескостливому особо не давай, не то в косноязычности вся речь твоя и проляжет, - строго Бог упреждает.

- Не стану делать того, - душа та заверяет и чрез время небольшое начинает нам всем повествовать, кто она есть и зачем здесь на земле наiей.

- Слушайте, вы все, - так несколько крикливо и пафосно она начинает, но Бог тут же успокаивает, несколько прижимая ее по-своему и не давая напряжения того общего, что на Земле в целом есть от самих людских особей. Потому, душа та успокаивается немного и уже более дружелюбным тоном говорит, - начну с начала самого. Как был я фараоном расскажу и от чего так стало, что в скорей всего разные стороны быть может спустя некоторое (именно так и было!) время мы все из египетского государства разошлись. Звали меня Тутмосом на то время и прородился я от вождя одного, что канул в лету благодаря мне самому. Это уже стало в черед правления Тутанхамона старшего. За сына я говорю, а не за отца его, что при жизни был очень чтим людьми, и горы те, пирамидами зовущиеся, воздвиг нам всем в назидание. Имя свое я поимел только из-за одного. Любил подолгу на месте одном сидеть, да думы свои думать, как делал то когда-то самый первый на Земле фараон. Завидели все то люди, да вмиг и признали во мне душу ту покойную и захотели воздвигнуть на трон тот общий большой. А надо сказать, что истинному сыну того фараона первого дело то не сильно передалось и во многом путался он сам, тем самым людей от себя немного отталкивая и некоторые ошибки допуская. Я же земной хитростью уже тогда обладать начал и, свое усмотрев, вмиг к той власти приблизился, на выборах очередных свою кандидатуру и выставив. Долго велись все споры по тому, и сами жрецы не могли решения какого принять, как вдруг комета на небе оказалась и ее приняли, как знак смены власти на новую. Так жрецы те и сказали. С той вот поры пришлось мне во всем властвовать и множество людей себе подчинить по большей части не делам каким, а лобызанию разному, к почету общему относящемуся. Все те ношения фараоновы я придумал и выдумал также, чтобы носили меня в бани, да там развлекали по-разному. Любил я и что-то новое выдумывать и неизменно сотворял то или отражал в людях. За то прозвали они меня славным в какой-то период, так как по большей части я только ее и любил. Но дела все же однако, и мне приходилось кое-какие делать, да и как не творить их, когда жрецы те всегда тут как тут. Вобщем, на страже того порядка они стояли и даже мне, как фараону общему от власти не по себе было. Вот и задумал я от них всех избавиться и уже кое-что придумал, да тут оказия одна совершилась и в период грома одного большую часть их побило. Мне же пришлось только остальными заняться. Правда, для того пришлось время немногое подождать. Во всем благом утолял жажду я самостоятельно. Любил наряды роскошные, любил безделушки разные, что народ сам творил в угоду фараону - богу земному, а также любил время от времени за всеми присматривать, чтобы они сами мне какой вред прижизненный не нанесли.