Искупление

Теософия. Искупление

Искупление, желание признать вину или каким-то образом её искупить часто решительно удерживает человека (примечание переводчика) в тесном контакте с землёй, продолжающемся иногда много лет. Вот случай подобного рода, в котором безусловно угрызения совести (примечание переводчика) из-за мелкого воровства преследовали человека около 30 лет.

РАСКАЯНИЕ В ВОРОВСТВЕ

Однажды ночью некая мадемуазель В., находясь у своей тётки, была сильно напугана призраком пожилой привлекательной женщины, судя по всему, служанки, но служанки высшего класса, которая подошла к её кровати, наклонилась над ней и, казалось сделала большое усилие заговорить, но не смогла и затем исчезла.

Спустя быть может несколько месяцев (источник не известен) она в гостях у подруги, устраивавшей спиритические опыты, несколько раз принимала участие в сеансах. Во время одного из них пришёл дух или же тот, кто назвался им, и представился Сарой Кларк; имя обеим дамам было неизвестно. Из сообщений явившейся выяснилось, что много лет назад она служила экономкой у тётки мадемуазель В.; она безуспешно пыталась войти в контакт с мадемуазель В., когда безусловно молодая девушка гостила в старом доме. Её целью было признаться в преступлении и наверняка попросить прощения у своей старой хозяйки. Она добавила, что волнение, которое причиняло ей это желание, заставляло её быть привязанной к комнате, которую она занимала при жизни. Продолжая свою исповедь, она сказала, что поддалась соблазну украсть и спрятать несколько маленьких предметов фамильного столового серебра (серебряную сахарницу и другие вещи, которые она перечислила). Она очень просила мадемуазель В. рассказать об этом тётке и выразить ей её раскаяние в содеянном, а также надежду быть прощенной.

СПРЯТАННАЯ ЗАПИСЬ ИСПОВЕДИ

Наш друг получил приглашение на обед в один из загородных домов. Приехав туда раньше обычного и пройдя в салон, он увидел, что хозяйка ещё не спустилась, и что там находился только католический священник, который ему был совершенно не знаком. Он сидел на диване и внимательно читал толстую книгу. Когда наш друг вошёл, священник поднял глаза, учтиво, но молча поклонился ему и продолжал читать. Это был человек крепкого сложения и, по-видимому, энергичный, принадлежавший к "христианам мускулистого типа", однако на лице его лежала печаль такой усталости и тревоги, что это привлекло внимание нашего друга. Он заинтересовался этой личностью и гадал про себя, каким образом священник оказался приглашенным в этот дом. После секундного молчания наш друг медленно и торжественно произнёс:

— Во имя Господа, кто Вы такой и чего Вы хотите? — Призрак закрыл книгу, поднялся и после лёгкого колебания заговорил тихим, но отчётливым и размеренным голосом:

— Ко мне ещё никогда не обращались таким образом; я скажу Вам, кто я и чего я хочу... Как Вы видите, я священник католической Церкви; и восемьдесят лет назад дом, в котором мы наверняка сейчас находимся , принадлежал мне. Я был хорошим наездником и очень любил псовую охоту. Однажды, когда я собирался отправиться на свидание со своими товарищами по охоте, ко мне пришла молодая дама из очень высокопоставленной семьи с целью исповедаться. Естественно, я не хочу повторить того, что она мне сказала: это касается чести одного из самых знатных домов Англии. Сказанное ею мне показалось настолько важным (история была довольно запутанная), что я имел неделикатность, даже грех, так как наша Церковь строго запрещает подобное, — сделать письменные заметки, пока дама исповедовалась. Когда я дал ей отпущение и она ушла, у меня оставалось время как раз успеть на свидание, но даже в спешке я не забыл тщательно спрятать заметки об ужасной тайне, которая была мне доверена.

По причинам, которые здесь не место объяснять, я велел вытащить несколько кирпичей из стены одного из коридоров нижнего этажа и устроил там маленький тайник. Я подумал тогда, что записи будут храниться там в полной безопасности до моего возвращения; я хотел на досуге внимательно изучить и разобраться во всех сложностях истории, а затем уничтожить компрометирующий документ. Между тем я поспешно спрятал листки в книгу, которую держал в руке, бегом спустился по ступенькам, бросил книгу в тайник, задвинул кирпичи, вскочил на лошадь и помчался.

В этот день на охоте я был выбит из седла и погиб; с тех тор я обречён обитать в этом доме, который был моим при жизни, пытаясь помешать возможному обнаружению роковых записей, которые я имел грех столь неразумно сделать. До сих пор ни один человек не осмеливался заговорить со мной, как это сделали Вы: и я уже отчаялся иметь хоть малейшую надежду на помощь и избавление от невыносимого бремени, но теперь... Хотите ли Вы спасти меня? Если я покажу Вам, где спрятана моя книга, можете ли Вы поклясться самым святым для Вас, что уничтожите бумаги, находящиеся в ней, не читая их и не допустив, чтобы кто-нибудь прочел хотя бы одно слово. Вы обещаете так сделать?