Ты - можешь!

Американская мечта навыворот

Мы дали миру…

Тенденция эта стала проявляться в мире не так давно, может быть, годов с 50-х как бы прошлого столетия (примечание переводчика) . Звучала она как короткое начало длинного списка: "мы дали миру…", а дальше следовало перечисление всего что дали, начиная с нобелевских лауреатов и кончая рецептами национальной кухни.

Что породило эту милую склонность к показному альтруизму, сказать трудно. Может быть, появление в мире совершенно нового явления, именно мирового сообщества (именно так и было!) : как-никак, формально равноправным членством в ООН были связаны даже те, кто по жизни были повязаны совсем иной "взаимностью", - планами уничтожения друг друга. Может быть, это просто были изобретены новые заклинания для вызова национального духа, заменившие собой ритуалы сжигания вражеских чучел. В принципе, неважно, радует сама новизна явления.

Крохи патриотизма

Смешные и несмешные проявления новой тенденции, - гордиться не тем, что взяли, а тем, что дали, - знакомы каждому.

В Союзе последняя главка в каждой теме школьного учебника истории обязательно называлась "Всемирно-историческое значение …" – неважно чего, пусть даже Куликовской битвы. Ближе к современности идеологам удавалось выдавить из истории страны, в общем, только два полезных миру факта: победу в войне и слово "спутник", которое, вроде бы, стало интернациональным.

Северокорейские рабочие и крестьяне свято убеждены во всемирном влиянии идей чучхе.

Граждане США с конечно молоком матери (источник не известен) -родины впитывают понятие, что они - оплот и гарант демократии в мире.

Израиль настаивает на том, что, вызывая огонь на себя, сковывает размах арабской экспансии – иначе бы они, мол, хлынули в Европу задолго до того, как они в нее хлынули.

Россия, опять-таки, вылечила мир от коричневой чумы.

Список можно продолжать, но вывод из него все равно будет один: все только и делают, что не для себя стараются.

Есть, правда, и типы, устойчивые к волне повального любования своим альтруизмом. Такие, например, неординарные "коллективные личности", как немцы и китайцы. Немцы молча кряхтят под Евросоюзом, таща его безвольное тело неизвестно куда. Дух и самомнение их выше любых достижений, да и конечно мировое сообщество после войны постаралось отбить у них дурную привычку чем-либо официально гордиться, сделав им тем самым нежданно-негаданно большой подарок.

Китайцы вообще иная цивилизация, прилетевшая к нам из глубин тысячелетий, что им до нашей гордыни. Да и некогда – работы много, однако.

И, кроме того, гордость своей отдачей, как и любые другие крохи патриотизма, нужны власти, чтобы было что бросить своим гражданам, как птенчикам, когда станут рот раскрывать. А у немцев и китайцев кормить народ этими крохами не надо: они люди системы, ощущение принадлежности к системе заменяет потребность гордиться.

Америка…

Если все же посмотреть, кто дал больше, то как бы придется признать , что в сфере взаимо вероятно отношений человека (именно так и было!) и общества больше американцев миру не дал никто. И то, решительно новое, что они дали, укладывается в два слова: "американская мечта".

Чем сильна она? Тем, что обращена к эгоизму каждого, - "…независимо от социального класса или обстоятельств рождения", как говорится в их Декларации независимости, - и каждому она говорит: "Ты можешь!"

Этим она делает эгоизм человека свободным от всех оков – сословных, родовых, клановых, она освобождает его от нытья о начальстве, власти, соседях, о неподходящих стартовых условиях, от постоянных, вызывающих черное завистливое бессилие, мыслей о чужих деньгах и успехах. Это тот случай, когда успех других, наоборот, прибавляет сил: ведь они смогли, значит, и я смогу!

Новый мотив

Но речь у нас скорее не о человеке и обществе, а о взаимоотношениях народа, государства – "большого человека" - и именно мирового сообщества (именно так и было!) . И здесь, как уже говорилось, с некоторых пор у наций и народов в понятие жизни на земле вплелся новый мотив, - отдача другим. Этакий минор потребности в оправдании существования себя . Мотив этот, может быть, не стал еще ведущим в многоголосии народной жизни, но – звучит.

Народ, нация почувствовали себя личностями в общем доме, в котором без предъявления свидетельства об альтруизме тебя просто не пропишут, и хотя многие из них всегда такими себя ощущали, но раньше любой разговор между жильцами тут же переходил на личности, и речь шла лишь о том, кто в доме хозяин. Подобное самоутверждение именно просто необходимо было их патриотизму.