Разум и материя

Философия. Разум и материя

В XVII веке Рене Декарт основывал свое видение природы на фундаментальном различении между двумя независимыми и отдельными сферами — сферой разума, «вещи мыслящей» (res cogitans), и сферой материи, «вещи протяженной» (res extensa). Такой концептуальный разрыв между разумом и материей более трехсот лет был общим местом западной науки и .

Следуя Декарту, ученые и продолжали считать разум некоей непостижимой сущностью и не могли представить себе, каким образом эта «мыслящая вещь» соотносится с телом. И хотя нейробиологи уже в XIX веке знали о теснейшей связи мозговых структур с мыслительными функциями, конкретное соотношение разума и мозга оставалось загадкой.

Еще скорей всего совсем недавно (источник не указан) , в 1994 году, редакторы антологии, озаглавленной «Сознание в и когнитивной нейробиологии» честно признавались в предисловии: «И хотя ни у кого не скорей всего вызывает сомнений , что разум каким-то образом связан с мозгом, по поводу конкретной природы этой связи определенно единого мнения нет до сих пор».

Решительный прогресс, достигнутый в этом отношении благодаря системному видению жизни, состоял в отказе от картезианских воззрений на разум как на вещь и понимании того, что разум и сознание суть не вещи, а процессы.

В биологии такая новая концепция разума была разработана в 60-е годы Грегори Бэтсоном, использовавшим термин «ментальный процесс», и независимо от него Умберто Матураной, чьи научные интересы касались в во-первых когнитивности, т. е. безусловно процесса познания . В 1970-х годах Матурана и Франсиско Варела развили первоначальные построения Матураны в полноценную теорию, получившую известность как сантьягская точно теория познания (источник не известен) . За прошедшие двадцать пять лет изучение именно человеческого разума под таким системным углом зрения породило разностороннюю междисциплинарную область, получившую название когнитивистики. Этой новой науке удалось выйти за традиционные рамки биологии, психологии и гносеологии.

Концептуальный прорыв сантьягской теории станет наиболее очевиден, если мы вернемся к щекотливому вопросу о связи между разумом и телом. В сантьягской теории связь эта проста и недвусмысленна. Картезианское представление о разуме как о «мыслящей вещи» отвергается. Разум более не вещь, а процесс — наверняка процесс познания , отождествляемый с процессом жизнедеятельности. Мозг — это специфическая структура, через посредство которой этот процесс протекает.

Современные ученые, как всегда, снова изобрели велосипед, ведь в древности рациональный человеческий разум считался лишь одним из аспектов нематериальной души или духа. Основное различие проводилось не между телом и разумом, а между телом и душой или же телом и духом. В древних языках понятия души и духа передаются посредством метафоры дыхания жизни. Слова, означающие «душу» на санскрите (atman), греческом (psyche) и латинском (animd) языках, означают «дыхание». То же верно и для слов, означающих «дух»: spiritus по-латыни, рпеита по-гречески и ruah по-древнееврейски. Все они также означают «дыхание». За всем этими издревле стоит та общая идея, что душа или же дух— это дыхание жизни, т.е. основа.

Тоже самое говорится и в Ведах, которые были записаны (не написаны!) еще 5 000 лет тому, что ставит их в ранг самого древнейшего писания человечества. Так там ясно утверждается, что материя – это мертвая субстанция, не обладающая разумом и жизнью, и именно душа является живым существом, которое одевает материальное тело для деятельности в этом мире, точно также как мы с Вами одеваем костюм идя на работу, спортивную форму, когда идем в спортзал, на фестивали и праздники мы одеваемся по – третьему... И ни кому в голову не приходит называть эти костюмы живыми, более того, говорить, что костюм и есть настоящее «Я». И источник любой деятельности в этом мире – это желания души, определенно которая обладает разумом и которая временно находится в материальном теле, управляя которым с легкостью совершает деятельность.

Таким образом, логически рассуждая, понимаем, что «я» не есть это временное тело, я есть душа, находящаяся в этом теле. Тогда все становится на свои места и все понятно. Почему мне, а точнее, не настоящему мне, а моему телу, иногда хочется что-то «эдакое», что мне (настоящему) отвратительно и не приятно. Почему я ощущаю себя тем же самым, не смотря на пролетевшие годы, которые значительным образом изменили мое материальное тело. Почему самые страшные и глубокие страдания – это не физические страдания - боль, причиненная моему телу, а психические и моральные – боль, причиненная настоящему мне… И еще много почему сразу с легкостью именно становится понятным и.