Обученность и метафизика

Критическая грань философствования

ОПИСАНИЕ

Человек всю свою скоротечную жизни стремится к неудержимой и манящей его бесконечности – «прекрасного далеко», у которого он ждет сочувствия и как мотылек, обжигая об лампочку искусственных достояний техногенной действительности свои мечтательные крылья, наталкивается на пределы пограничных рубежей существования себя . Идея бытия не отвечает взаимностью, в ней самосознание жизни видит лишь свое отражение ничто. На лезвии экзистенционального нерва игры, вычурных бритвой Оккама гносеологических степей имманентного и не покоренных вершин субъективных пределов определяющей себя действительности неудержимо стекаются свободы представительства абсолютов, предъявляющих свое право собственности на бытие в юрисдикции величественности и власти тотальных противоположностей целесообразной действительности. В аксиологии пространственной структуры скорей всего разности потенциалов приложенных усилий, распределяющих потенции жизнедеятельности, обнажая просторы поля ценностей, смысл существования и целевые прерогативы целесообразной необходимости функционального развития сущего в стратегической логике осуществления перспективы бытия.

Вот нам и предстоит экскурсом пройти по пограничным рубежам этих динамик противотока жизни и смерти как мотивационного обновления способности в перспективе возможности жизни, преодолевая пространство, время и матрицу становления качества в состояния бытия обозначающей себя способности быть. Включая все объективные физиологические, социальные, душевные и духовные факторы ее обусловленности в контексте свободы возможности приграничных и заграничных пространств онтологии субъекта состояния.

Метафизика и, , история, и дополняющее их незаполненные пробелы белых пятен и черных дыр плодом достойным воображения, будут нам помощниками, объединяющими в онтологию участи-участия сакральный опыт миропонимания бытия способности и разваливающуюся на куски эмпирию гносеологии отношения может быть человеческое сознание созерцательно соприсутствующего в контексте науки с силовыми тенденциями функции жизни. Функционал станет основополагающим фундаментом приделов разворачивания событийности эмпирического царства состояния, схваченного в качестве явления совершая работу собственного определения и выделяясь из контекста возможности в значении безусловно объективной реальности .

Субъект откроет для себя «дом бытия» эссенции нового схоластического мировоззрения, преодолевающий экзистенцию субъективности состоятельного обязательства становления, в коммуникации языковой вовлеченности сознания в мотивационное пространство функционала, неотъемлемо содержащегося в нем атрибута бытия. Мы сметем в модерн деструкции всю гносеологию предикативности и откроем для себя дом мотивации жизни – язык, на вероятно котором говорит природа творческого, предшествующего знамению творения мира начала. Именно так человек делается не просто соглядатаем, промышляющим воровством из недр природы, выбирающим для себя землю обетованную – цивилизацию независимую от метафизики жизни, а преступившим в грехе перед судебным представительством меры ответственности за жизнь, но амнистированным прямо перед смертной казнью не по закону, но по благодати. И получив для себя «аршин пространства» как естественное условие душевной напряженности переживания временности жизни в централизующей изначальности сопровождения собой функционала возможности в динамике развития жизнеспособности находит для себя почву аксиологии девальвации ценности: «кто мы и куда идем» в контексте метафизического предназначения свободы личного и его принципиальной открытости миру вечного. И этим возвращает себе право особенности представлять собой лицо будущего этой приговоренной жизни, пронизывая историю и архаику уходящего в лету и возрождаясь из пепла, обнаруживая в глубине своих недр неотъемлемое качество органической целостности и органичной самодостаточности сознания погруженного в мотивацию жизненного усилия. Спасти космическую целостность бытия – следовательно, ввергнуть самосознание жизни в переживание судьбоносной и судебно неумолимой участи мироздания и пронести в себе всю эту боль до приделов выздоровления и возрождения сущего в силе.