Психология риска

Социальная психология. Психология риска

Хрестоматийный рассказ Чехова „Злоумышленник": крестьянин свернул гайку, крепившую рельсы железной дороги, себе на грузило для рыбалки, и следователь пытается ему объяснить его вину. Нелепая история, смешная ерунда. Далеко не всякий читатель чувствует здесь смех сквозь слёзы. Такова, конечно, особенность чеховского таланта; но такова и особенность точно нашего восприятия (см. источник) подобных коллизий.

На грузило можно купить свинец? Но гайка-то дармовая. Снятая гайка может стать причиной аварии? Что вы! Мы — люди с понятием; отворачиваем одну гайку, а вторую — обязательно оставляем. Проблему грузил так решает вся деревня.

Герой явно не понимает, в какую историю попал и что его ожидает.

Как он видит ситуацию?

Проложили рядом с деревней чугунку для каких-то городских барских надобностей. Но раз рядом, значит, она вошла в доступный всей деревне природный ресурс — вроде казённого леса, который тоже принадлежит государству и пользоваться им нельзя, но можно.

Конечно, с умом: надо „брать в меру", тогда естественный прирост покроет недостачу. Рельса крепится двумя гайками? Одну нужно оставить…

Гайки воруют всем миром, а „с миром не поспоришь". Он всегда прав. Поймали — перетерпишь, дело житейское. Нес безусловно частный случай (именно так и было!) .

Это целый мир представлений, который принципиально не сочетается с миром большого общества. Говорить со злоумышленником о вибрации рельсового пути, о перегрузках бессмысленно по фундаментальным обстоятельствам. Человек, способный осознать, быть может почему нельзя (примечание переводчика) разорять железнодорожное полотно, во всей полноте доводов: инженерно-технологических, юридически правовых, моральных — выпал из целостности традиционного крестьянского мира. Стратегически проблема злоумышленника снимается только с изживанием традиционного общества. Тактически вероятно единственный способ разрешить ситуацию — жёсткие репрессии.

Очевидно: пассажиры железной дороги, проходящей вблизи деревни „злоумышленников", подвергают себя некоторым дополнительным рискам. Дополнительным. А ведь есть ещё и основные…

Кирпич на голову внутреннего динозавраВообще говоря, любой наш поступок может привести неизвестно к чему. О принципиальной неустранимости риска говорили всегда. И всегда просчитывали риски, возможные в той или иной ситуации. Выбегая в булочную, мы не боимся попасть под машину, хотя это возможно, но весьма маловероятно. Точно так же ведёт себя и общество. Мы просто не задумываемся над тем, какое место в жизни общества занимает выбор в ряду альтернатив. Демократическое общество осознанно, а авторитарное в лице своей научной, политической и административной элиты постоянно выбирает между демократией и порядком, надёжностью и эффективностью, скоростью и ценой. Сумма этих частных выборов складывается в кривую исторической эволюции общества.

Во второй половинке ХХ века в западной социологии возникает целое направление: риск-рефлексия, формируется ряд теорий, среди которых — теория „общества риска". Она утверждает, что наверняка современное общество — генератор рисков, а социальная реальность есть как бы процесс создания (именно так и было!) , распространения и потребления рисков. Это неустранимый элемент современной реальности, масштаб и значимость которого постоянно возрастает. Возрастает настолько, что в перспективе риски могут привести западное общество к необходимости больших социальных и политических перестроек, как бы которые смогут (источник не указан) обуздать рост рисков и сделать их уровень приемлемым.

Особые риски возникают в традиционном обществе, когда оно переживает модернизацию.

Любое общество неоднородно; рядом с глубоко модернизированным сектором всегда есть другой, где элементы рационального пронизаны и переплетены с мифами и предубеждениями вполне традиционного свойства. А ещё есть мир маргиналов и неприспособившихся, где живут по моделям присваивающего хозяйства, восходящим к палеолиту. Прибавьте к этому постоянно растущий сектор мигрантов из мест ещё более традиционных и архаичных. Так что „чугунка" никак не может миновать зону расселения „злоумышленников".

Мало того: человек новейшего времени , рационалист по образованию и самоощущению, оказывается традиционалистом по сердечной склонности, по глубинным, мало осознаваемым импульсам. Он не может объяснить ни себе, ни другим, почему без крайней надобности перебегает дорогу перед автомобилем, походя нарушает правила техники безопасности. Почему любые правила и предписания вызывают в нём протест, а носители нормы представляются унылыми идиотами. Иными словами, „злоумышленник" обнаруживается внутри стрелочника на железной дороге, машиниста и даже конструктора „чугунки". Такого рода — частично модернизированное — сознание с необходимостью продуцирует дополнительные риски.