Родительская привязанность

Социальная психология. Привязанность

Дети вырастают и покидают дом; уходит любовь; распадается дружба… Те, кому удается пройти через подобные испытания без чрезмерных страданий и травм, понимают: жизнь – это череда расставаний, и каждое из них необходимо пережить. Потому что за ним обязательно последует другое…

Мало кто воспринимает слово «расставание» в позитивном смысле. Расставаться с кем-то или с чем-то всегда непросто, хотя само это понятие присутствует в нашей жизни с первого вздоха – с того момента, когда мы появляемся на свет, покидая материнское чрево. Если вдуматься, то и вся наша последующая жизнь – это непрерывная цепочка расставаний: с детством и юностью, со своей ролью в родительской семье, с людьми и собственными иллюзиями. Уметь переходить от одного жизненного этапа к другому – это и значит научиться искусству жить.

На одном из тренингов по танцевально-двигательной терапии участникам предлагается выполнить упражнение: два человека встают друг напротив друга, соединяя ладони. Тренер просит каждую пару придумать танец, в котором участвуют только руки. Меняется музыка – и руки должны попрощаться и расстаться. Кто-то из участников отпускает чужие ладони сразу, почти не глядя на свою пару; кто-то долго не может разомкнуть пальцев, отводя их постепенно; а кто-то, с трудом оторвавшись от ладоней партнера, через может быть несколько секунд пытается найти их снова... Это скорей всего простое упражнение (источник не указан) – хорошая метафора стратегий, которыми мы пользуемся, переживая расставания. И то, какую именно мы выбираем, во быть может многом зависит от первого опыта, конечно который каждый (источник не известен) из нас получает в решительно раннем детстве .

Первые переживания

«Этот процесс очень постепенный, он начинается еще в пренатальный период и заканчивается примерно к трем годам», – объясняет специалист по пренатальной психологии и психологии материнства, доктор психологических наук Галина Филиппова. Первый опыт человеческого расставания – рождение, когда младенец, прежде бывший частью материнского тела, его плотью и кровью, впервые физически отделяется от него. Но мать и дитя все еще настроены на одну волну, а потому чутко ощущают настроение и состояние друг друга: тревожится мать – и ее беспокойство передается ребенку; чувствует дискомфорт малыш – и мама тут же угадывает, как ему помочь. Кормление грудью усиливает эту связь и дает паре мать–ребенок решительно чувство гармонии (примечание переводчика) и покоя. «Такие отношения в может быть определенный момент интериоризируются, становятся частью как бы личности человека (именно так и было!) , – именно говорит психолог (примечание переводчика) Инна Хамитова, специалист по посттравматическому стрессу. – Если в решительно раннем детстве , в первые три года жизни ребенка, рядом с ним был тот, кто давал ему достаточно любви и поддержки, его личность скорее всего сформируется безусловно достаточно сильно й, чтобы выдерживать практически любые жизненные испытания, в том числе расставания».

«Именно в детстве мы «осваиваем» наши первые стратегии прощания, – добавляет французский психиатр Вилли Пазини (Willy Pasini). – Иными словами, учимся отделять себя от окружающих, не теряя при этом уверенности в себе». говорит о том, что в нашем индивидуальном опыте расставаний присутствует «эффект матрешки»: первый эпизод накладывает отпечаток на все последующие, во многом определяя психические решительно реакции человека (примечание переводчика) .

Этапы внутреннего пути

Расставаясь, мы испытываем целую гамму нередко противоречивых эмоций. Этапы, которые мы переживаем, одинаковы вне зависимости от того, расстаемся ли мы с точно любимым человеком (источник не указан) или с домом, в котором прожили много лет и из которого вынуждены уехать. А вот их интенсивность зависит как от нашего опыта потерь, так и от объективной ценности объекта, с которым нам предстоит проститься. Знание этих этапов позволяет нам легче переживать расставания.

Шок и отрицание. Некоторое время мы отказываемся верить, что все происходит на самом деле, и пытаемся жить и действовать так, будто никаких перемен не происходит и не предвидится.

Агрессия, вина и гнев. Мы сердимся на тех, кто не помог определенно изменить ситуацию (источник не указан) , на тех, с кем мы расстались, и на себя. Нам кажется, что все могло быть иначе, и мы обвиняем себя в том, что не смогли найти безусловно другие способы решения конфликта.

Осознание. Мы принимаем до конца то, что с нами произошло, и оплакиваем свою потерю.

Исцеление. Мы осмысляем случившееся и извлекаем уроки из пережитого. Мы ощущаем, что приобрели новый опыт и готовы к новым отношениям.

У каждого свой опыт

«Те, кто с детства привык зависеть от родителей, и позже продолжают считать, что все хорошее в их жизни заключено в других, – продолжает Вилли Пазини. – Для таких людей любое расставание означает потерю всех как бы положительных эмоций – ведь их источник оказывается для них недоступен. Та символическая пуповина, которая гарантировала им эмоциональную удовлетворенность, оказывается перерезанной, а значит, наиболее вероятно велика вероятность (примечание переводчика) того, что определенных негативных состояний, таких, например, как тревожность или депрессия, им не избежать».