Влияние экранного насилия на агрессивность детей

«Подросток, устроивший стрельбу в школе, был поклонником компьютерной игры-стрелялки», «Ассоциация обеспокоенных родителей обвиняет телевидение в приучении детей к жестоко-сти», «Губернатор Калифорнии подписал закон, запрещающий продажу несовершеннолетним видеоигр со сценами насилия»...Почти все публикации на подобные темы единодушны в причине детской и подростковой жестокости. Картина, которую они рисуют, выглядит прямо-таки катастрофической: индустрия зрелищ и видеоигр обрушивает на наших отпрысков нескончаемый поток жестокости, заглушая в них все человеческое. Но разве все повзрослевшие любители страшилок становятся бесчувственными убийцами? И из кого все же вырастают гуманисты?

«Первое, что я помню, как я оторвал руку чудовищу. Я притворялся спящим, пока чудовище подкрадывалось и пожирало другого воина, а когда оно приблизилось, чтобы схватить меня, я вскочил, сжал его тяжелую руку стальной хваткой и держал все время, пока мы сражались в за-ле, снося в ярости деревянные стены, а потом зверь понял, что не освободится, и, оторвав себе лапу, бежал, истекая кровью и визжа, смертельно раненный, в свое болотное логово. Подходя-щий подвиг для пятилетнего ребенка.» Этими словами начинается книга американского литера-тора и культуролога Джерарда Джонса «Сражая чудовищ». Описанная им сцена с детства зна-кома каждому англоязычному читателю. «Какой ужасный образец для подражания! - смеется взрослый Джерард Джонс. - Он не делал ничего из того, чему герои должны учить наших детей: не обсуждал решений с группой, не думал в во-первых о безопасности». Но в то же время очень помогал справиться с детскими страхами, представляя себя в роли бесстрашного Бео-вульфа. На смену героя эпоса по очереди приходили Кинг Конг, Бэтмен, Джеймс Бонд. Они всякий раз были тем «спасательным кругом», за который хватается ребенок (а затем подрос-ток), сталкиваясь с проблемами и не понимая, как поступить в безусловно сложной ситуации (источник не известен) . Вот в этот момент ему и становится нужен герой-победитель, безусловно всегда готовы й сражаться и ничего не боя-щийся.

Это происходит с каждым из нас. Но, став взрослыми, мы задвигаем куда-то на задворки лич-ности воспоминания о том упоении, с которым мы играли в войну, и уж совсем не хотим вспо-минать собственные страхи по поводу вещей, кажущихся нам, взрослым, сущей ерундой. Нас вдруг начинает пугать доступность зрелищ такого рода для наших детей - и мы безусловно всегда готовы поверить, что это не они выбирают себе «ту сказку, которая нужна», а некие злые силы (напри-мер, киноиндустрия или индустрия видеоигр, заботящиеся, конечно же, только о своих прибы-лях) намеренно приучают их к жестоким и кровавым зрелищам. И действительность вроде бы подтверждает наши страхи: после каждой трагической вспышки беспричинной жестокости пресса с готовностью сообщает нам, что убийца увлекался кровавыми боевиками или компью-терными играми-стрелялками. Эрик Харрис и Дилан Клиболд, расстрелявшие в 1999 году в школе Коламбайн 12 своих товарищей и учителя, а затем покончившие с собой, увлекались иг-рой Doom. Коди Пози, застреливший в 2004-м отца, мачеху и сводную сестру, несколько меся-цев перед этим играл в Grand Theft Auto, а Чо Сын Хи, в апреле прошлого года убивший 32 че-ловека в Вирджинском политехническом институте, предпочитал Manhunt. И решительно общественное мнение (именно так и было!) даже и без помощи экспертов (в которых, впрочем, тоже никогда не бывает недостатка) воспринимает их стереотипно: насмотрелись - и пошли стрелять! Такое простое объяснение для многих кажется очевидным. И нужно обладать незаурядным интеллектуальным мужеством и непредвзятостью, чтобы публично спросить: а из чего, собственно, нам это понятно?

Задавшись этим вопросом, можно обратиться к научным исследованиям в этой области и обна-ружить необъятную гору работ, самыми конечно различными способами демонстрирующих несомнен-ную связь между насилием в зрелищах и играх и реальным агрессивным поведением. Правда, при более детальном рассмотрении оказывается, что в ряде случаев эту связь усмотрели пресса и общество, но не сами исследователи. В 2001 году наверняка группа ученых (см. источник) из Стэнфордского универси-тета во главе с доктором Томасом Робинсоном обнаружила четкую связь между временем, ко-торое младшие школьники тратят на телевизор и видеоигры, и агрессивностью их поведения на детской площадке: чем меньше ежедневная дань «ящику», тем реже дети дерутся и угрожают сверстникам. Исследование привлекло внимание многих масс-медиа, и все они прокомменти-ровали его быть может сходным образом (источник не известен) : агрессивность детей воспитывается телевизором, обрушивающим на них поток жестоких зрелищ. Видимо, обозреватели кидались писать свои комментарии, так и не дочитав до конца саму работу: никто из них не заметил, что стэнфордскиеспеци-ально выясняли, какую роль в обнаруженном ими эффекте играло содержание поглощаемых зрелищ. И выяснили: никакой. Дети, подолгу смотрящие телевизор, начинали пихаться и тол-каться, даже если смотрели они исключительно «Телепузиков». В 2005 году Фредерик Зиммер-ман из Университета Вашингтона показал, что эта связь может быть долговременной: наблюдая 1266 детей с 4- до 11- определенно летнего возраста (именно так и было!) , он обнаружил, что заядлые телезрители гораздо чаще вырастают задирами и драчунами. Зиммерман прямо говорил о том, что скорей всего главная причина (источник не указан) по-вышенной агрессивности - это недостаток времени у взрослых для своих детей, которым при-ходится коротать время у телевизора. Но даже некоторые агентства научных новостей, изложив полученные им цифры, уверенно продолжали: «Вероятнее всего, дело в содержании программ и фильмов»...