Стерва или этика коммерсанта

рассказ

Во дни своей сумбурной и туманной молодости он влюблялся часто и с большой пользой для мужского здоровья. Но общество требовало жертв, и пришлось жениться.

Она думала, что все задано ей с рождения, и, повторяя преуспевающих родителей, она будет счастлива, поэтому мало обращала внимания на окружающих людей, придерживаясь традиционных знакомых. Она и вышла замуж первый раз за мальчика из хорошей столичной семьи, связанной с писателями, по крайней мере, равной им, они были «их общества». Мальчик быстро спился, оказавшись в студенческой среде, бросил престижный юридический факультет и пошел в артисты. Она некоторое время его терпела, пытаясь перевоспитать, как ей казалось, вернуть на дорогу «их общества», пока ее материально поддерживали родители мужа. Она развелась, но институт не бросила, и по окончанию его не вернулась к своим родителям, которые быстро постарели, и оказались всего лишь провинциальными обывателями, это ее ожесточило, дальше с ними не было будущего. Женщина без любви, что заброшенный колодец со стоячей водой, затянутый тиной. Жаль становится «хорошего» экземпляра, умеющего и любящего преподать себя.

Некоторые люди вызывают своим типом крайнюю неприязнь, но мы же не убиваем друг друга на каждом городском углу, разве что по-пьяне, когда тормозные колодки густо смазаны безумием. Отношения в человеческой стае должны быть социально зафиксированы законами и моралью, иначе человек останется Зверем, пусть только в рамках своей семьи, банды, социального слоя, совета административного округа или партии. Только инвертированный Зверь становится Человеком. Ограничивая себя, он опирается тогда на совесть, разум, добро и традиции Отечества. Но стать самим собой он не может, на ложь опираться, что на воду, будешь тонуть, как остальные – вместе. Человеку, чтобы не быть Зверем, нужна внутренняя опора, она же этика. Если это этика, выраженная из преодоления Зверя в себе, она приведет только к миру «иному», «божественному», зеркально опрокинутому отражению мира Зверя в мире социума, зафиксирует ложь может быть человеческих отношений (см. источник) . А у человека в реальном мире нет опоры! Этика определенно человека всегда темна. Культура эфемерна, а жизнь длинна, чуть поскреб слой на рамке социума, и фу-у…, чтобы Зверь остался человеком.

После получения аттестата зрелости, мы уже самостоятельно устраивали проводы детства, наши мальчики хоронили старые учебники, девочки закопали куклы, потом теми же руками, загребшими детство в землю, мальчики брали бутылки с портвейном и напивались до лихорадочного блеска в глазах, после чего их красные губы искали губы пьяненьких «мальвин»…, девочки расстегивали…

Нам казалось, перешагнув некий порог взрослой чувственности в свальной оргии, мы обретем что-то высшее, человеческое, пройдя ритуал инициации, который был отдан нам на самотек, станем полноправными членами большого взрослого мира. Но в этом новом мире нам пришлось пробиваться самим, с потом и сукровицей избавляясь от иллюзий относительно взрослого мира. Кто-то попал в тюрьму, кто-то покончил жизнь самоубийством, как моя подруга Катя после рождения ребеночка, которая выбросилась в окно, сойдя с ума. Романтические «мамины» сынки, взматерев, опростились – опустили я… в портки, и доставали их уже не так охотно – стало скучно с ними. Но большинство только начинало изживать домашнее воспитание и запреты среды, теряя уважение к родителям и прошлым учителям – взрослый мир оказался несвободен, жестко задетерминирован.

Он думал она будет его стервой, он от нее не зависел, но стерва всегда стерва, ей нужно постоянно поворачивать мужика задом, оголяя его. С иной стороны стервозность должна проявляться на фоне другой стервы, обычно «лучшей» подруги, иначе её не поймут – быстро будут разбиты губы и выбиты «ядовитые» зубы, - а подругу ее он терпеть не мог, не то, чтобы…их. Это как среди мужиков – вред другому или хотя бы безобидное оскорбление никто не нанесет, нужен третий, кто инициирует поступок.

Много в человеке Зверя.

И еще он думал, что рождение сына изменит ее, но он ошибся. «Охраняя» своего детеныша, она стала еще нетерпимей. Выражая недоумение, «как вы не видите, какая я…», быстро-быстро заморгает выразительными карими округлившимися глазками, и, скривив накрашенный ротик, нарочитой скороговоркой изрекает моральные императивы, напрочь покрывающие очередной подлый ее поступок. Но в сексуальном удовлетворении она ненасытна, вместо осознания вины она демонстрировала…, сами знаете что.

Старая подружка ушла в небытие, появилась новая – высокая красивая с плохими зубами секретарша в офисе холдинга «Центр-Ответственность».