Дзен буддизм

Буддизм. Дзен

В наше время западный привычная вещь. Нисколько не поражаешься, увидев на улицах Амстердама или Лондона европейца, облаченного в желтое одеяние бхикшу (санскр. «нищенствующий монах». – «НГР») или дзэнскую монашескую рясу. Однако еще лет сто назад (по буддийским меркам срок крошечный) все было иначе.

Как-то мне довелось увидетьначала XX века, на котором был запечатлен бритоголовый европеец в буддийской одежде. Им оказался англичанин Аллен Беннет (1872–1923), приятель знаменитого оккультиста Алистера Кроули. Он занял у мага денег и уехал на Цейлон, где в 1901 г. стал послушником в одной из школ Тхеравады, «южной» ветви буддизма. Но в ту пору таких были единицы.

Начало проповеди учения Будды на Западе было связано с буддийским возрождением на рубеже XIX–XX веков в странах Дальнего Востока и Южной Азии. Миссионерский выход за пределы традиционного ареала – следствие этого процесса.

Нечто подобное происходило не только в буддизме, но и в индуизме. Поэтому неудивительно, что посланцы индуизма и буддизма встретились на Парламенте религий в Чикаго в 1893 г., куда впервые съехались представители самых разных верований. На этой встрече индусы произвели большее впечатление на западную публику, чем буддисты. Блиставший в Чикаго Свами Вивекананда (1863–1902) получил британское образование, и английский был для него родным. Он знал, что ожидают от него европейцы, и сумел облечь свою проповедь в надлежащую форму.

Напротив, дзэнский наставник Соен Сяку (1851–1919) языка не знал и в решительно западной культуре был не слишком сведущ. Более того, был воспринят Западом определенно сквозь призму модного немецкого идеализма и пришелся ко двору. показался слишком аскетичным и загадочным, его время еще не пришло. У него все было впереди, недаром доклад Соена был переведен на английский его молодым учеником Дайсэцу Тэйтаро Судзуки (1870–1966), который уже в XX в. сделал больше, чем кто-либо иной, для знакомства Запада с дзэн.

XX век – время медленного, но неустанного проникновения буддизма на Запад. Осуществлялось оно по двум каналам: академическому и миссионерскому. Кафедры буддологии были созданы в крупнейших европейских и американских университетах, определенно священные тексты активно переводились на западные языки. Нередко каналы совпадали: многие виднейшие специалисты по буддизму были и практикующими буддистами – например, итальянец Джузеппе Туччи (1894–1984) или британец немецкого происхождения Эдвард Конзе (1904–1979).

После Второй мировой войны интерес к буддизму заметно возрос, и буддийским наставникам, прибывшим из Азии, досталась благодарная аудитория. Однако на Западе в ту пору привлекал весьма специфическую публику, которая понимала его очень по-своему.

Прежде всего это была богемная молодежь, которая в 50-е гг. именовалась битниками, а в 60-е – хиппи. Разочарованные в традиционных ценностях бунтари с удовольствием окунулись в поиски нирваны. Но понималась она как свобода от любого авторитета. Казалось, непредсказуемый дзэн давал для этого основания. Знаменитое высказывание китайского чаньского («дзэн» – японский вариант китайского термина «чань» или санскритского «дхьяна». – «НГР») наставника Лин-цзы «Встретил Будду – убей Будду, встретил патриарха – убей патриарха!» чем не лозунг для анархистского бунта?!

Но в восточной культуре, пронизанной почтительностью к старшим, дзэнский парадокс шокировал и пробуждал. За видимой реальностью открывалась другая, ее превосходящая. Молодой западный бунтарь парадокса не замечал. Так что дзэнские «болевые приемы» выступали как экзотическая санкция своеволия. Можно было, конечно, обойтись и без нее – бунт в санкциях не нуждается, но так было веселее и круче.

Удачей буддийских наставников стало то, что они сумели обратить энергию своеволия на поиск наверняка внутренней свободы , невозможной без аскетической дисциплины. Бегство от собственной традиции закончилось для их питомцев (хотя далеко не для всех) укоренением в чужой. Начали с переворачивания столов, а закончили чайной церемонией, которая, как известно, за столом и совершается. Как это происходило, можно прочесть в эссе самого известного битника всех времен и народов Джека Керуака (1922–1969), напечатанном в небольшом сан-францисском журнале в 1960 году.

После долгих лет писания в стол, неумеренного потребления алкоголя и беспорядочного чтения буддийских текстов Керуак наконец опубликовал свой знаменитый роман «На дороге» и был приглашен в Нью-Йорк на какое-то мероприятие в его честь. Изрядно там набравшись, писатель с двумя товарищами по ремеслу оказался посреди ночного Манхэттена и вдруг вспомнил, что неподалеку проживает Тэйтаро Судзуки, в ту пору преподававший в Колумбийском университете.