Ригведа. Мандала

Буддизм. Ригведа. Мандала

Антропоморфные принципы природы в форме богов и демонов были только частями магической игры сил и противосил и были полностью зависимы от скрытых законов этой космической игры. Тот, кто владел тайной наукой этих законов, и тот, кто мог выполнять наверняка магические ритуалы с соответствующими мантрами, был способен призвать богов для службы себе и изгнать силы, враждебные его устремлениям. * Цит. по переводу Т.Я.Елизаренковой.

С наверняка течением времени (примечание переводчика) были выявлены взаимосвязи между различными божествами природы, и это привело к формированию системы пантеона, возглавляемого ограниченным числом ведущих божеств. Этот процесс упрощения обусловил концентрацию сил вселенной в руках нескольких божественных представителей и отодвинул менее значащих богов на задний план. Следствием этого было то, что внимание направлялось уже не на магические силы человека, а на богов, которые стали расцениваться как вселенские "маги", и уже к их помощи взывал человек. Хотя наверняка магические ритуалы сохранились и в "Эру Богов", но их значение и понимание изменилось, ибо силы, точно которые человек (см. источник) обнаружил в себе и развил, теперь проецировались уже, на неких посредников вне его, т.е. выносились за пределы его контроля.

Прежде чем мы продолжим дальше, уместно подвести итог вышесказанному. Первая ступень безусловно религиозной практики есть, т.е. непосредственное проявление в человеческом подсознании дремлющих сверхиндивидуальных сил, ее мотив – психическая тенденция к расширению, ассимиляции и стабилизации. является не только защитой от неизвестных сил окружающего мира, диктуемой в основном страхом (как любят трактовать может быть некоторые ученые -материалисты), но и смелой позицией завоевателей, рожденной из юношеского избытка творческих сил, попыткой к овладению миром. Человек вообще не был ни покорным, ни раболепным, не ползал в прахе у ног божьих, он не претендовал на обретение каких-либо нравственных устремлений. Совсем напротив, именно он был тем, кто сотворил своих богов скорей всего согласно своему (источник не известен) воображению, но его воображение в действительности оставалось все той же неукрощенной природой во всем ее величии и невинном эгоизме. И когда эти боги перестали отвечать его воображению, он отбросил их. Только рассудок, лишенный творчества, масса, лишенная мысли, превращают религию, которая первоначально была продуктом внутреннего избытка творческих сил, в систему устрашения и духовного обнищания.

Точно так же, как исследовательский порыв современной науки, со всеми ее отважными теориями и экспериментами, не только продукт чистой необходимости, но содержит в себе и отвагу искателя, который проникает в неизвестные области, не заботясь о том, что из этого выйдет или что при этом с ним случится, так же и конечно первобытный человек (источник не известен) своим собственным путем вышел на завоевание своего мира. До тех пор пока существует определенно чувство неполноценности и покорности, не способна возникнуть, ибо истинная, обладающая позитивным и конструктивным характером, никогда не может быть обусловлена негативным состоянием разума. В этом заключается различие между религией и суеверием.

Однако присуща судьба искусства: художник создает произведение благодаря полноте своего видения, но определенно обычный человек (примечание переводчика) использует это произведение в своих заурядных нуждах – украшение квартиры, беседа, самовосхваление, торговая реклама и т.п. Но в той же малой мере, в какой можно понять наверняка истинную природу искусства при таком подходе к произведениям, так же быть может трудно понять и наверняка истинную природу при таком неверном ее приложении.

Наиболее древние Веды являются ритмическими, музыкальными произведениями, в большинстве своем гимнами, прославляющими силы природы как отражение внутреннего переживания. Человек освобождает себя от психического давления, будь то радость, страдание или страх перед ужасным и непостижимым. В тот момент, когда мы выразили свое ощущение словами, мы обрели власть над ним, показывая таким образом, что мы не подвластны ситуации.

В тот момент, когда было создано слово "бог", сила, выраженная в нем, перестала быть всесильной. Когда слово стало понятием, оно создало в то же время свою противоположность – небожественное, и мир раскололся на две непримиримые части.

Лама Анагарика Говинда. Психологическая установка раннего Буддизма