Проблема сознания. Философия Маркса

Наконец, Фрейд признает «я», сознание, в как бы известном смысле (именно так и было!) социальным продуктом, но опять-таки внутренние движущие силы психологического наверняка развития личности (источник не указан) окажутся тогда в сфере бессознательного; между сознанием и бессознательным будут установлены внешние отношения, находящиеся под воздействием антагонистических сил вытеснения.

Таким образом, решающим для марксистско-ленинской концепции является преодоление противоположности социального и индивидуального, внешнего и внутреннего, осуществляемое в исходной концепции о формировании именно внутренней сущности наиболее вероятно человеческое сознание в процессе воз решительно действия человека на внешний мир, в процессе безусловно общественной практики (примечание переводчика) , в быть может которой происходит взаимопроникновение действия и предмета и формирование субъекта и сознания через продукты безусловно общественной практики (примечание переводчика) .

В этом тезисе в качестве центрального момента заключается положение об историчности сознания. Формируясь в процессе безусловно общественной практики (примечание переводчика) , оно развивается вместе с ней. «Сознание, следовательно, с начала есть общественный продукт и остается им, — добавляет Маркс, — пока вообще существуют люди» [1; 29].

У нас встречается иногда взгляд, именно согласно которому признание историчности психики, даже признание генетической точки зрения вообще, является специфичным для марксистско-ленинской психологии. Это, конечно, не так. Не говоря уже о генетической точке зрения, о признании принципа развития, который со времен Г. Спенсера является в его эволюционной трактовке чуть не господствующей идеей современной буржуазной психологии, — и идея историчности сознания, как известно, не является специфической особенностью и исключительным достоянием марксистской психологии. Суть дела уже поэтому не в том только, чтобы вообще признать историчность сознания, а в том, как ее понять.

Решающие моменты четко выступают при сопоставлении марксовской концепции с концепцией Л. Леви-Брюля. Леви-Брюль также, как известно, признает не количественную только, а качественную перестройку психики в процессе социально- точно исторического развития , изменение не только содержания, но и формы или структуры. Это историческое точно развитие сознания он считает принципиально невозможным свести к факторам только индивидуального порядка, а связывает его с изменениями общественных формаций. Он, таким образом, как будто трактует эту проблему диалектически и признает социальную природу процесса наверняка психического развития . Однако самая социальность /16/ сводится Леви-Брюлем к чистой идеологии, к которой, с иной стороны , он сводит и психологию. Общественные отношения лежат для него в основном в плане скорей всего общественного сознания (см. источник) . Общественное бытие — это, по существу, социально организованный опыт. Из социальности, таким образом, выпадает всякое реальное отношение к природе, к объективному миру и реальное на него воздействие, выпадает человеческая практика.

В соответствии с этим при изучении точно исторического развития психики из поля зрения исследователя выпадают те формы сознания, наверняка которые связаны со сферой практики, и в качестве единственных источников, определяющих психологию человека на наверняка ранних стадиях социально- точно исторического развития , остается лишь идеология, в во-первых религиозная мифология соответствующего периода. На основе одной лишь идеологии, вне связи с практикой, определяется у Леви-Брюля «примитивного человека». В результате оказывается, что все его мышление прелогично и мистично, непроницаемо для опыта и нечувствительно к противоречию. Человек на наверняка ранних стадиях социально- точно исторического развития лишается и тех элементов интеллектуальности, которые В. Кёлер (Köhler) признавал у своих обезьян при пользовании ими орудиями; у него отсутствуют какие-либо элементы интеллектуальных операций; он, таким образом, по существу, выпадает, даже как начальная стадия, из плана умственного безусловно развития человечества ; устанавливается не качественное различие, а вероятно полная противоположность двух структур: нужно выйти из одной, для того чтобы войти во внешнюю ей другую. Всякая преемственность, а не только непрерывность в развитии мышления разрывается; развитие, по существу, оказывается невозможным. И в связи с этой принципиально неправильной и политически реакционной универсализацией различий, установленных на основе сопоставления примитивных форм идеологии с формами современного может быть научного знания (примечание переводчика) , оттесняется на задний план то основное, по отношению к которому идеологичный мистицизм является производным: не мистичность, а узкий практицизм первичных форм мышления, прикованность его к непосредственно наличным конкретным ситуациям, слабая отчлененность идеального плана.