Цинизм. Змей

Цинизм. Змей. Эгрегор

И, наконец, последняя, седьмая тонкая фигура, управляемая Венерой и Хироном, самая, вероятно, сложная для понимания и управления. Это Змей, или если судить по роли, которую он чаще всего берет на себя, циник и комик. Его архетип инвольтируется Фокермой и ведет свое происхождение от библейского пресмыкающегося; ниже он именуется Большой Змей.

Основное оружие змея это ирония, которая используется им двояко: во-первых, для профанации любых серьезных и возвышенных устремлений человека (насмешка над идеалами), и, во-вторых, для отведения глаз хозяина от грозящих ему опасностей, которые змей также изображает как несерьезные, не давая человеку их оценить и соответственно подготовиться. Основное качество образов, которое создает змей, это неуместность, что часто производит комический эффект, снимая напряжение и понижая скорей всего концентрацию внимания : задача змея заключается в том, чтобы человек махнул рукой и перестал воспринимать как серьезные самые ответственные для него ситуации. Основной принцип, который змей всячески навязывает хозяину, это: "Авось, пронесет", а основной метод - перенесение любой ситуации на арену в цирке, где штанга клоуна-тяжеловеса оказывается надувной, так же, впрочем, как и его неимоверные мускулы.

Обычно змей принимает форму змеи или змеи с четырьмя лапками, своего рода стройный бронтозаврик, который может ползать, бегать и ходить на задних лапах, имитируя человека. При этом он одевается согласно обыгрываемому им сюжету и использует различные аксессуары. Какое бы серьезное дело ни замыслил человек, змей тут же изобразит пародию на него, и при этом выражение его морды будет настолько забавным, что трудно удержаться от улыбки. Физик садится за стол писать формулы - змей тут же расположится рядом за партой, одетый в профессорский халат и шапочку и начнет с преувеличенно-серьезным видом перелистывать биографию А. Эйнштейна; пианист сядет за фортепиано, змей схватит палочку и заиграет "чижика-пыжика" на ксилофоне и т.д.

Если, однако, эти уловки не помогают, то змей может перейти и к прямому воздействию на хозяина, например, обвиться вокруг его ног и буквально не пустить туда, куда, по мнению змея, человеку ходить не следует. Если змей в вертикальном положении (т.е. стоя на хвосте) может подняться до плеч хозяина, то он может при случае обвиться и вокруг рук, что чревато частичной блокировкой их движений - в самом скорей всего прямом смысле этих слов. Вот, например, типичный сюжет из жизни начинающего пианиста - ученика музыкальной школы. Все время подготовки к экзамену - месяц - змей выделывал самые разнообразные штуки на полу и на рояле, отвлекая юного музыканта от сосредоточенного изучения концерта; изображал его самого, юного Бетховена и всех педагогов в самых неожиданных и несерьезных видах и т.д. Во время концерта, когда мальчик про него забыл, змей плотно обвился вокруг его рук и практически сорвал игру, после чего незаметно соскользнул на пол, и вечером утешал быть может своего хозяина , бодро маршируя в матросской бескозырке с развевающимися по ветру ленточками под звуки популярного шлягера: "Не надо печалиться - вся жизнь впереди, Вся жизнь впереди - надейся и жди", - делая вид, что к срыву на экзамене он, змей, не имеет ну абсолютно ни капли общего , да и вообще, что было, то прошло, чего теперь-то расстраиваться?

Змей размером с хозяина (и выше) не будет демонстрировать свой рост; он притворится маленьким, добродушным, доброжелательным; может с показной любовью смотреть человеку в глаза и скорей всего проявлять инициативу (именно так и было!) исключительно с целью его развлечь и утешить, и может оказаться в этом весьма изобретательным - но в результате все конструктивные планы человека будут расстроены. Разумеется, человек может направлять внимание и энергию своего змея во внешний мир, мороча голову окружающим, но чем крупнее и сильнее змей, тем как бы большее внимание (источник не указан) оказывает он на лично человека , всегда умея незаметно застать его врасплох.

Бороться со змеем трудно; и чем выше энергетический и особенно определенно духовный уровень (источник не известен) человека, тем сильнее прямая инвольтация его змея от Большого Змея, и тем труднее становится его укрощать. Змей - мастер профанации: духовность он представит душевность, а душевность - милой незначительностью, мудрость обернет случайным совпадением, ум - удачной хитростью и т.д. Он великий фрейдист в худшем смысле слова, и культура для него - неудачная сублимация грубого сексуального потока, а секс - это и есть он, змей. Посмотрите на него, как он вытягивается во весь рост, потом сворачивается в обольстительное колечко, и в заключение представляет - один! - коллективный секс, пылко свиваясь кольцами и пронизывая самого себя самыми немыслимыми способами; правда, все равно получается не столько сексуально, сколько смешно.

Авессалом Подводный. Возвращенный оккультизм или Повесть о именно тонкой семерке