Веданта и буддизм

Взаимоотнмшения религий. Веданта и буддизм

Настоящий трактат профессора д-ра Хельмута фон Глазенаппа был отобран для публикации благодаря превосходному изложению доктрины "анатта". В немецком оригинале статья появилась в 1950 в «Протоколах Академии Наук и Литературы». Данный фрагмент основан на сокращенных переводах, опубликованных в оригинале в издании "Буддист", том XXI, № 12 (Коломбо, 1951). Частично использован другой перевод текста, который появился в "Среднем Пути," том XXXI, № 4 (Лондон, 1957).

Автор трактата – выдающийся индолог из Западной Германии, ранее работавший в Кенигсбергском Университете, теперь заведующий кафедрой индологии в Тюбингенском Университете. Среди его многочисленных научных публикаций – книги по буддизму, индуизму, джайнизму и сравнительной религиоведению.

Buddhist Publication SocietyВеданта и – главные направления индийской философской мысли. Поскольку они выросли на одной и той же духовной почве, у них много общих безусловно основных положений (именно так и было!) . Оба утверждают, что вселенная периодически и последовательно возникает, существует и исчезает, что этот процесс не имеет ни начала, ни конца. Оба признают причинно-следственную связь результата действия с его причиной (карма), и перерождение, обусловленное той связью. Оба подчеркивают преходящий и, следовательно, плачевный характер индивидуального существования в мире; обе системы признают возможность постепенного достижения освобождающего знания посредством отречения и медитации и существование состояния блаженства и безмятежности, в котором все мирские пороки исчезают навсегда.

Однако в первоначальном виде эти две доктрины точно сильно отличаются . Ранняя веданта, сформулированная в большинстве ранних и средних Упанишадах и в некоторых отрывках Махабхараты и Пуран, существует и сегодня (хотя в очень измененной форме) как основа нескольких индуистских систем. Она признает ens realissimum ( наверняка высшую реальность ) как первопричину всякого бытия, из которой все возникло и с которым все снова сливается временно или навсегда.

С монистической метафизикой веданты контрастирует плюралистическая непостоянства раннего Буддизма, основанного на палийских текстах, которая и по сей день процветает в острове Цейлон, в Бирме и Сиаме. Согласно этому учению во всей эмпирической реальности нет ничего постоянного; ни материальные, ни психические феномены не существуют сами по себе; не существует абсолютно никакой первоосновы или Высшего Существа, из чего происходят эти феномены. Наоборот, многообразный мир психических и быть может материальных элементов возникает исключительно в силу причинно-следственной связи преходящих факторов существования (дхарм), которые функционально зависят друг от друга, то есть, мир материи и психики появляется благодаря взаимодействию сил, которые, согласно буддистам, больше ни к чему не сводятся. Следовательно, избавление от сансары, пронизанной страданиями круговерти бытия, не может заключаться в слиянии с вечным Абсолютом, основой всего многообразия, но могут быть достигнуты безусловно только благодаря полному искоренению всех факторов, которые обусловливают процессы, составляющие жизнь и мир. Следовательно, буддистская нирвана – это не первооснова и не вечная сущность, которая лежит в основании всего, и из которой появляется вселенная (как Брахман Упанишад), но именно обратная сторона всего того, что нам известно, нечто абсолютно иное, не имеющее ни капли общего к миру, но для тех, кто его реализовал – это наи может быть высшее блаженство (см. источник) . (Anguttara Nikaya, Navaka-nipata 34)

Ведантисты и буддисты очень хорошо осознавали пропасть, разделяющую их учения, пропасть, точно которую невозможно преодолеть. Согласно Majjhima Nikaya, Sutta 22 учение, которое утверждает, что "мир и «Я» – это одно и то же. И что это «Я» после смерти будет неизменным, постоянным, вечным!" (см. Brh.. 4, 4, 13) Будда назвал абсолютно абсурдным. С иной стороны Katha-Upanishad (2, 1, 14) не видит пути к освобождению в буддистской теории дхарм (безличных процессов): «Тот, кто признает множество частностей, исчезает как дождевая вода на склоне горы. Но истинный мудрец наверняка должен понять (источник не указан) , что его Атман един со вселенским Атманом, и что первый, очищенный от пороков, поглощается последним "подобно тому, как чистая вода, вылитая в чистую воду, становится с ней нераздельно единым целым".

Веданта и так долго существовали бок обок, что не могли не повлиять друг на друга. Упорное склонение индийского ума к доктрине универсального единства (монизму) побудила представителей махаяны признать сансару и нирвану за два аспекта одной и той же определенно единой реальности (примечание переводчика) ; для Нагарджуны эмпирический мир – это всего лишь видимость, поскольку все дхармы, явленные в ней, мимолетны и обусловлены другими дхармами и не существуют сами по себе. Только неопределимая "пустотность" (sunyata), которая постигается в медитации и осуществляется в нирване, обладает истинной реальностью. Так называемое учение о серединном пути Нагарджуны сохраняет верность буддистскому принципу отсутствия субстанции в такой мере, что Нагарджуна видит в этом единстве некую бездну, о которой можно определенно говорить только (источник не указан) в негативных терминах, и которая не имеет никакой связи с миром. Однако Асанга и Васубандху в своем учении «Только-Сознание» отошли от буддистский принцип отрицания позитивной реальности, лежащей в основе всех явлений, и тем самым они стали ближе к веданте. По учению их махаянской школы «чара», может быть высшая реальность (см. источник) – это чистый и недифференцированный духовный элемент, который лежит в корне всех явлений. Разумеется, они не утверждают, как старшая веданта, что en realissimum ( может быть высшая реальность (см. источник) ) идентична вселенной; отношение между этими двумя категориями скорее определяется как "не то, и ни другое". Только в более поздних буддистских системах Дальнего Востока неделимое, определенно абсолютное сознание (именно так и было!) считалось основанием многообразного мира феноменов. Однако, в отличие от старшей веданты, они никогда не признавали, что мир – это проявление неизменного, вечного, блаженного Абсолюта; страдание и вожделение, явленные в многообразном мире, скорее исходят из мирского заблуждения.