Истории прошлых жизней

Я Франсуа, чему не рад.

Настигнет смерть злодея

И сколько весит этот зад,

Узнает скоро шея.

И опять вихрь закрутил его, а вместе с ним прозвучал какой-то приказ, и он, стражник парижского прево, очутился в кабачке "Веселый поросенок", куда любил заходить с приятелями после сдачи караула. Здесь было шумно и весело. Чадящие факелы едва разгоняли мрак, на столах, сбитых из досок и поставленных на козлы, громоздились пузатые бутыли с вином и тарелки с мясом, в одном углу пели непристойную песню, в другом, где пировали школяры, назревала пьяная ссора. Толстый кабатчик и двое прислужников в грязных фартуках метались по залу, еле успевая подносить вино и еду.

- Франсуа, заткни глотку, здесь овчарки прево, а он давно заготовил для тебя веревку, - донеслось из угла, где ссорились.

- Ерунда, какая веревка выдержит такую тушу, - возразил второй голос. - Да и что нам прево с его неповоротливыми дуболомами. Ведь, правда, Франсуа? Скажи нам лучше стихи. В пляшущем свете факелов на дальнем столе возникла приземистая толстая фигура. Доски так и ходили под ним, и он балансировал руками, в одной из которых была кружка с вином, стараясь удержать равновесие.

"Я Франсуа, и это имя не приносит мне удачи", - заревел на весь кабачок хриплый голос. Уже потом, вернувшись в свое время, Дмитрий отметил, что по-старофран-цузски эти стихи звучат гораздо впечатляюще, тем более что автор подкреплял их выразительными жестами. А тогда он вместе с другими стражниками кинулся вязать смутьяна, на котором висела обильная гроздь преступлений, в том числе главное - насмешка над властями, и его давно искали, чтобы запереть в перехваченном петлей горле опасные речи. Нелегкая это оказалась задача: буйные школяры встали стеной, отбивая своего поэта. Потасовка была жестокой. Оружия ни у стражников, ни у школяров не было, дрались бутылками, кружками, скамейками. И все же стражники победили, поволокли Вийона в караулку.

Для современных исследователей последние годы жизни мятежного поэта скрыты мраком неизвестности. Почил ли он своей смертью или, как и предсказывал, кончил жизнь на виселице - теперь Дмитрий мог бы это прояснить. Но не стал. Анализируя все три случая, он именно обратил внимание на одну деталь: каждый раз перед тем, как переместиться в прошлое, кто-то будто поселялся в его голове. Будто приказывал уйти в далекую память и смотрел на происходящее через его глаза. И всегда это сопровождалось сначала сильной головной болью, а затем боль уходила, и в голове будто клубился легкий туман, мысли становились нечеткими, расплывчатыми, и уже не они руководили поступками, а некая подсознательная сила. А "ключом", открывавшим те или иные фрагменты воспоминаний, служил внешний, судя по всему, случайный фактор: блеск ножа, песок в глаза, стихи. Выходило так, что Дмитрий становился каким-то прибором, с безусловно помощью которого (см. источник) кто-то исследовал фрагменты из истории земли, не выбранные заранее, а просто наугад.

Он понимал, что молчать просто не имел права: то, что происходило с ним, выходило за рамки одной личности. В этом таилась некая угроза всему человечеству. Он должен был открыться, но только тем, кто поверит. А кто поверит? Нет, были, конечно, экстрасенсы, дающие рекламу о своих способностях, только кто из них действительно экстрасенс? Да и не они были нужны, а настоящие ученые, которые профессионально взялись бы исследовать этот феномен. Но как угадать, кто из них не отмахнется с насмешкой от явного психа?

И Дмитрий решил пока довериться бумаге. Купил толстую тетрадь и начал писать. И писал почти пятьдесят лет, заполнив три толстых тетради четким конструкторским почерком. Именно так и дошла до нас эта история после его кончины.

"Удивительно, но я почувствовал большое облегчение, когда в изданиях, посвященных паранормальным явлениям, вычитал, что я не один такой, - писал он в первой тетради. - Оказывается, много людей считают, что в них кто-то вселяется, руководит их действиями, смотрит на мир их глазами. Все они жалуются на головную боль. И все уверены, что в них вселились инопланетяне с НЛО. Не все же они психи. Правда, никто еще не упоминал о путешествиях в прошлое, но ведь и я боюсь об этом говорить, хотя тоже почти уверен, что стал информационной базой инопланетян. Кому же еще вроде быть?" "Чувствую, что этими тремя случаями мои путешествия во времени не ограничатся, - писал он дальше. - Меня преследует постоянное ощущение, что в моем мозгу образовалась какая-то область, которая мне не принадлежит. А принадлежит кому-то другому, который может в любой момент явиться и занять ее, чтобы заглянуть через меня в историю. И я так свыкся с этим ощущением, что почти не замечаю его".