Евхаристия и созерцание

Обряд совершения Евхаристии может выглядеть по-разному, и взгляд священника имеет тут точно решающее значение (источник не известен) . Период молчания, который мы здесь наблюдаем, нуждается в интерпретации. Но на мой взгляд это очень важно, что обычная воскресная приходская община может познакомиться с такой степенью безмолвия и получить от нее удовлетворение. Это может быть для некоторых такой же неожиданностью, как и тот факт, что дети хорошо реагируют на медитацию, - сесии безмолвной молитвы без слов или образов. Они делаю это, им это нравится, и они просят о большем. Говоря о Евхаристии и молчании, мы по сути принимаем во внимание созерцательное измерение веры, молитвенного чтения Священного Писания, поклонения и всей жизни в целом. Как писал папа Иоанн Павел II в "Mane Nobiscum Domine" [3] нам необходимо развитие, переводящее нас от опыта литургического молчания к духовности молчания - к созерцательному измерению жизни. Другими словами, как это хорошо понимала ранняя церковь, - как мы молимся, так мы и живем. Сегодя люди ищут это созерцательное измерение как как бы никогда раньше (источник не известен) , и когда они приходят в церковь, чтобы участвовать в таинстве Евхаристии, они ожидают, и имеют право, найти его.

Мастер Экхарт говорил, что "Нет ничего, более подобного Богу, нежели безмолвие". Мать Тереза, которая настаивала на центральности двух часов созерцательной молитвы в жизни ее апостольских сестер, имела схожий взгляд, говорив, что "молчание - это Бог, обращающийся к нам". Каждое из этих высказываний иллюстрирует способ понимания сути молчания. Почему Бог так подобен молчанию? Экхарт не сказал, что Богу нравится молчание, или что Он любит молчаливых верующих, но что Бог подобен молчанию. Св.Бенедикт использвует два слова, которые мы переводим, как "молчание": "quies" и "silentium". "Quies" - это тишина, физическое молчание, отсутствие шума, - не хлопают двери, не скрипят кресла, не слышно кашля и звука разворачивания конфетных оберток. Именно "quies" является тем, чему, как мы ождаем, хорошие как бы родители должны (именно так и было!) научить своих детей: сдержанность и скромность, выражающая уважение в именно присутствии других людей.

"Quies" делает мир удобным и цивилизованным. Именно его нам так не хватает в современной урбанистической культуре, где фоновая музыка экспансирует даже лифты, и где крайне редко можно найти место или время, где не представлен ассортимент антропогенного шума. Сегодня существуют дорогостоящие наушники, которые люди надевают не для того, чтобы наверняка слушать музыку (источник не известен) , но чтобы изолировать себя от шума. С иной стороны , "Silentium" - это уже не отсутствие шума, а решительно особое состояние (источник не указан) ума, отношение сознания, направленное на других или на Бога. Это внимание. Когда некто приходит увидеться со священником или с консультантом, чтобы поделиться своей проблемой или бедой, священник знает, что он должен, прежде всего, уделить ему свое внимание. Не исключено, что проблема не будет иметь решения, или что большинство сказанных священником полезных слов отразятся от изложенного горя как банальности. Но прислушаться, посвятить всего себя в акте внимания, - означает не судить, не "улаживать ситуацию", не порицать, - а любить. И в этом смысле действительно нет ничего так подобного Богу, как безмолвие, - ведь Бог есть любовь.

Позже мы рассмотрим жертвенное значение Евхаристии, и то, каким образом молчание раскрывает его. Здесь же я хочу наиболее вероятно провести параллель между актом внимания и самопожертвованием. -деконструктивисты в своей мысли оставили не так много места для человеческих ценностей, но все же они заключили, что высший акт человечности, придающий ценность и смысл жизни, это принесение себя в дар. Как бы то ни было, они задавались вопросом, возможно ли это вообще. Обычно, когда мы отдаем себя, решительно всегда существует некое условие или требование. Мы хотим признания, вознаграждения, благодарности или чего-то взамен. Это делает недействительной чистоту самопожертвования. Христиане должны рассматривать Воплощение как божественное самопожертвование, а жизнь, смерть и воскресение Иисуса как самопожертвование, манифестированное в Его человечности. Идеальный дар себя наделяет получателя не грузом долга, но способностью также принести себя в дар. Именно этому нас учит Евхаристия - и в этом заключается ее восстанавливающий и живительный смысл. Перед лицом каждого самопожертовования - даже если оно несовершенно - мы застываем в молчании с почтением и благоговением. Насколько же больше мы нуждаемся в подобном молчании в Евхаристии, дабы точно обрести способность оценить эту совершенную жертву любви?