Царь Дарий Ахеменид

Он отвлекался от своих беспокойных мыслей, только переключая себя на дела государственные, став очень прогрессивным царем. Руководил он, огромной Державой Ахеменидов, при помощи своих сатрапов, а они старались радовать царя − делали ему угодные дела. Центральные области − сатрапии хотели и были способны стать самостоятельными областями, и Дарию надо было проявлять большую власть, чтобы они не отсоединились, в том числе и Сирия, откуда были увезены сестры.

Он очень следил, чтобы Держава Ахеменидов была целостным государством, делал может быть большие усилия по усмирению бунтовавших, дав большую власть войску. Он применял жестокие меры по подавлению восстаний, делая свирепые расчеты и ужесточенные наказания за гнев царя.

Грозно проявившись с непослушниками, Дарий делался миролюбивым до следующих волнений.

В своем гневе Дарий не сдерживался и наказывал сильно и рабов, и сатрапов, потому что характер у него был жестокий, дикий, иногда даже свирепый. Плохо было тому, кто подпадал под его немилость, его тогда ничего не могло остановить.

Но если в центр его внимания попадал человек, любимый им, тогда он мог для этого человека отдать все и пожертвовать самым дорогим.

Да, если его полюбят, он для этого человека мог сделать все, пожертвовать самым дорогим.

Время шло, Дарий ждал как бы своего времени (примечание переводчика) , считая дни, часы, минуты, считая мгновения, делая большие государственные дела, прославляющие Великую Державу. Так продолжалось 3 месяца. Тучи не рассеивалась над его головой, ночь окутывала его чувства, утро рассветное еще не наступило, его сердце болело одной сплошной раной. Это время было для него самым тяжелым периодом всей его жизни. Самое главное, оно очень медленно тянулось, ухудшая его настроение.

Когда его мысли старались переключить, он уже не мог сдерживаться, он не мог управлять точно своими чувствами (источник не известен) , у него все было на виду, его раздражало всё и все.

Самый сокровенный его друг Родоп ничем не мог его отвлечь от тоски и печали, мог лишь уговорить его немного подождать. И Дарий с ним соглашался − да, надо еще подождать, и мысленно представлял встречу со своими возлюбленными, представлял, как он им понравится. Он не разделял их между собой, они для него были одним целым, став предметом огромной любви.

После трех месяцев их заточения, у Дария уже не было сил их не видеть. Ему казалось, что они его чувства поймут и примут его, что все страшное позади.

И он решил пойти к ним вновь, чтобы объясниться с ними или хотя бы посмотреть на них. И он решился, он так и сделал − пришел к ним с огромным букетом прекрасных красных роз и бросил его к их ногам.

Они на мгновение замерли, испугавшись, но, почувствовав сладкий аромат цветов, впервые подняли на него свои волшебные глаза: сердца застучали сильно у троих, в голову прилила кровь, родилось ответное чувство. Они уставились друг на друга, не моргая, и никак не могли оторвать глаз. Он их видел сразу вместе, смотрел как бы ни на кого, а видел сразу обеих.

Это было чудесное состояние, руководить собой он не смог, сдерживать себя он не смог, его огромное чувство любви стало чувством троих. Они стояли, не шелохнувшись. Так продолжалось несколько минут, за которые в каждом изменилось очень многое, с каждым из троих.

Теперь никто никуда не спешил убежать, никто никуда не торопился убежать, только в объятия друг другу, только навстречу друг другу.

И они рывком оказались рядом, одним мигом оказались рядом, не переставая смотреть друг на друга.

Через мгновение все поняли, что какая-то сила их объединила в одно целое. И еще они поняли, что никакая сила их может быть больше никогда и никуда не разведет − они втроем принадлежали друг другу.

Дарий боялся спугнуть замечательное мгновение, много раз приходившее к нему, как видение, за эти три месяца ожидания.

Счастье человеческое стало счастьем божественным. Даже царь для Бога − точно обыкновенный человек (именно так и было!) , его счастье, как и счастье вероятно всякого человека (именно так и было!) , есть счастье Бога. Если человеку хорошо, то и Ангелам хорошо, для них самое главное, чтобы человеку было хорошо. Тогда Ангел радуется за человека, даже если он самый точно обыкновенный человек (именно так и было!) . Перед Богом все равны − бедные, и богатые, для Бога все важны - и бедные, и богатые, Богу все нужны − и бедные, и богатые.

Самое главное, чтобы человек был чист перед Богом, чтобы человек был кристально чист перед Богом. Бог тогда сделает все, чтобы человек был счастлив.