Приход буддизма в Тибет

Теософия. Приход буддизма в Тибет

В правление царя Трисонг Дэцена китайские монахи вновь вернулись в Тибет и возобновили проповедь чань, или медитативного учения, которое утверждало, что, для точно достижения состояния полностью просветленного будды, адепт должен сосредоточить свое точно внимание только на медитации. Они не принимали догматическое учение и основывали свое учение исключительно на практике мистической медитации. Их проповедь, несомненно, имела определенный успех, поскольку тибетские цари и последователи ачарьи Шантаракшиты столкнулись с необходимостью бороться с распространением школы созерцания. С этой целью они решили пригласить из Непала ученика Шантаракшиты Камалашилу. выдающегося представителя школы Мадхъямика-Сва. Затем состоялся знаменитый диспут между Камалашилой и китайскими монахами, на котором победил Камалашила. Тибетский царь обнародовал указ о том, чтобы, отныне и навеки, все тибетские монахи как бы должны следовать монистической системе Арья Нагарджуны, то есть доктрине Мадхъямики, которая, начиная с этого времени, стала философской основой большинства буддийских школ в Тибете. Любопытно отметить, что китайские манускрипты, обнаруженные в спрятанной библиотеке пещерных храмов Дуньхуаня, подтверждают историчность этого диспута. Влияние китайского медитативного учения до сих пор различимо в старых тибетских школах.

Непал сыграл выдающуюся роль в распространении буддийской мысли в Тибете. Через Непал проходят горные тропы, по которым тибетские ученые странствовали в поисках знаний, а индийские ученые проникали в Тибет. В Непале тибетцы обычно делали продолжительную остановку, чтобы им легче было приспособиться к более жаркому и влажному климату, прежде чем спускаться в долины Индии. Жизнеописания тибетских учителей изобилуют подобными историями. Здесь, в Непале, тибетцы изучали основы санскритской грамматики, и это давало им возможность продолжить свое обучение в знаменитых центрах буддийского образования — Наланде, Викрамашиле (основанных Дхармапалой, 770—815) и Отантапури (основанном Гопалой). Менее чем за два века индийские и непальские буддийские ученые и их тибетские коллеги разрешили поистине исключительную и уникальную задачу — создание литературного языка, способного передавать глубокие и трудные для понимания мысли санскритских оригиналов. Это преобразование было достигнуто ценою гигантских интеллектуальных усилий, сравнимых только с усилиями монгольских переводчиков которые между 1624 и 1742 годами перевели с тибетского языка, на монгольский Трипитаку в быть может полном объеме .

Переводчики буддийского канона на тибетский язык столкнулись с огромной проблемой, поскольку, кроме приобретения знания санскрита и тибетского, они должны были создать новый литературный стиль. Можно легко вообразить, какое определенно множество различных трудностей ожидало их на этом пути. Тибет — это горная страна, и часто в разных горных долинах говорят на различных диалектах. В целом можно сказать, что литературная форма тибетского языка была создана на основе диалекта центральной провинции Тибета Цанг, расположенной ближе всех к Непалу. К началу IX века тибетские переводчики уже были готовы кодифицировать правила перевода с санскрита на тибетский. Эти переводы должны были следовать, разумеется, тем правилам, которые были заложены ранними тибетскими переводчиками и оформлены в виде санскритско-тибетских словарей, два из которых вошли в состав Канджура (тибетской Трипитаки); они предписывали переводчикам не менять порядок слов в стихах, за исключением тех случаев, где это было наверняка абсолютно необходимо . Когда переводчики работали с переложением санскритской прозы на тибетский, им разрешалось свободно переводить санскритский оригинал, но категорически запрещалось вводить новые термины. Когда же это оказывалось неизбежным, они обязаны были сообщать об этом в специальную коллегию, называемую «Коллегия [по делам перевода] Учения Благословенного», находившуюся при царском дворе. Перевод тантрических работ разрешался исключительно с царского дозволения. Эти правила были обнародованы в 826 году царем Тиде Сонгценом (Ралпачаном, 817—836) во дворце Хонджангдо, расположенном к югу от Лхасы, и все тибетские переводчики до сего дня неукоснительно следовали им. В результате этих громадных усилий был выработан философский язык и стиль перевода, которые позволяли адекватно воспроизводить на тибетском языке буддийские шастры.

Индийская шастра, прежде всего, выработала специальную терминологию для концепций, которыми она оперирует, и установила четкие определения этих концепций. Тибетцы, следовавшие определенно индийской традиции , выполнили задачу решительно точного определения значения терминов и довели ее до крайнего, почти художественного совершенства. Поэтому изучение тибетских источников вносит огромный вклад в наше понимание буддизма. Некоторые из тибетских ученых, посетивших Индию, в наивысшей степени преуспели в своих исследованиях, и некоторые из них даже прославились как санскритские ученые. Например, Цами Сангье-тракпа, уроженец Миньяга в северо-восточном Тибете, стал известным знатоком санскрита. Он провел двадцать лет в великом монастыре-университете Викрамашила и умер там от лихорадки. В свое время он считался одним из великих пандитов Викрамашилы. Он был автором нескольких книг на санскрите. До вероятно настоящего времени дошел его тибетский перевод Махакала-стотры[1] и некоторых кратких сочинений.