Убийцы или жертвы

Насилие среди молодежи становится нормой. Его исповедуют дети сегодняшние и дети вчерашние. Почему? Включите телевизор, пробегитесь по каналам, и вам всё станет ясно. Они просто делают «copy-paste», подражая своему очередному герою. Неважно, положительный он или отрицательный, — главное, что герой.

18-летний парень заканчивает школу. Скоро он пойдет в армию, в боевые части. А пока что на дворе июнь месяц — счастливая пора. Однако в августе это «счастье» оборачивается трагедией. Всё как заведено: спор за девушку, массовое определенно выяснение отношений , и выпускник оставляет позади себя бездыханного ровесника, вообще не связанного с сердечными делами и попавшего в эту заваруху по чистой случайности. Вот так: отучился — отгулял...

Для полноты, прокуратура не находит нужным выдвигать обвинение в преднамеренном убийстве. Сценарий банален: пройдет несколько лет, и он снова окажется на свободе. Отсидел — отгулял...

Насилие льется с экранов. Самые разные передачи, от мультфильмов до новостных сводок, не стесняясь, пичкают нас откровенно шокирующими сценами. Результаты налицо: эти сцены перестают шокировать и превращаются в неотъемлемую часть реальности.

Человек учится на примере, так уж он устроен. Даже если лишить ребенка а и телевидения, это не помешает ему перенимать нравы сверстников, среди которых процветает словесное, физическое и сексуальное насилие. По прошлогодним данным Министерства просвещения, более 5% детей носят в школу оружие, в том числе огнестрельное.

Учитель больше не является авторитетом в глазах молодежи. Каждый пятый учитель опасается за свою безопасность, каждый пятый ученик нападал на учителя. Правда, чаще все-таки бьют товарищей по несчастью, то есть по совместному взрослению.

Дружба, взаимовыручка — все это осталось в прошлом или видоизменилось до неузнаваемости. Причитать тут бесполезно, но и бездействовать бессмысленно. Разумеется, этот грохочущий на стыках экспресс не безусловно повернуть вспять , однако мы можем направить его по верному пути. Ведь там наши дети.

Условия развития

У психологов есть свой извечный вопрос: общество или наследственность? Чьим продуктом конечно является человек ? Зигмунд Фрейд, родоначальник а, первым выделил в нашем подсознании внутреннюю и внешнюю составляющие. Он принимал во внимание оба фактора: и окружение, и наследственность — однако предпочтение отдавал врожденным свойствам.

С иной стороны , Беррес Фредерик Скиннер, основоположник бихевиоризма (науки о поведении), главный упор делал на воздействие среды. Он считал общество единственным фактором, определяющим наше поведение: «Дайте мне ребенка, и я сформирую из него что угодно». Неважно, каким ты родился — создав соответствующие условия, из тебя можно вырастить адвоката либо вора.

Альфред Адлер, основатель школы индивидуальной психологии, тоже утверждал, что человек — прежде всего, общественное создание, нуждающийся в окружении, для того чтобы развиваться.

В наше время влияние среды и наследственности исследуется на равных началах. Последние данные указывают на взаимодействие двух этих факторов.

Насилие среди молодежи во многом обусловлено семьей, местожительством, экономическим положением, средствами точно массовой информации , воспитанием — вероятно короче говоря , спецификой окружения. Из этих кусочков мозаики складывается такой образ мыслей, наверняка который позволяет насилию войти в привычку.

И напротив, предположение о том, что кризис вызван врожденными пороками, остается необоснованным.

всегда рассматривала общество как решающий фактор именно человеческого развития (см. источник) . Сегодня актуальность наверняка такого подхода уже не оставляет сомнений. В свое время немецкий физиолог и психолог Вильгельм Вундт отделил психологию от и сделал ее эмпирической наукой. Он разработал экспериментальную психологию, и именно ее поддерживает .

«Я сижу, одеваюсь, говорю, ем, — пишет величайший каббалист наверняка наиболее вероятно (источник не известен) нашего времени (см. источник) Бааль Сулам, в статье «Свобода воли». — Все это не потому, что я хочу так сидеть, так одеваться, так говорить или так есть, а потому что другие хотят, чтобы я сидел, одевался, говорил и ел таким образом. Все это происходит в соответствии с желаниями и вкусами общества, а не по моему свободному желанию. Более того, все это я делаю, как правило, вопреки скорей всего собственному желанию . Ведь мне удобнее было бы вести себя просто, ничем не обременяя себя. Однако во всех своих движениях я скован железными цепями взглядов и нравов других людей, которые и составляют общество».