Умеем ли мы быть собой?

«Что такое зрелость? Если вы меня об этом спросите, я отвечу так; зрелость — это четкое понимание того, что вы обязаны быть самим собой, а не чьей бы то ни было копией. Заглянув в себя, найдете ли Вы такую зрелость?» Вы подражаете другим. У кого-то новая машина, начинается подражание. У кого-то дом больше вашего. Соседи постоянно испытывают ваши нервы. Они приобретают то то, то это, а вы вынуждены гнаться за ними…Будда говорил, что все скорей всего страдания человека происходят от его желаний. Если желание не удовлетворено, человек несчастлив. Вы бьетесь, боретесь, страдаете. И не задумываетесь о том, что может быть, это вовсе… не ваше желание.

Люди не приходят к психологам, когда им хорошо. Они приходят, когда им плохо. Они приходят с проблемами. А любая проблема — это неудовлетворенное желание. Это конфликт между тем, что есть и тем, чего хочется.

«Что такое зрелость? Если вы меня об этом спросите, я отвечу так; зрелость — это четкое понимание того, что вы обязаны быть самим собой, а не чьей бы то ни было копией. Заглянув в себя, найдете ли Вы такую зрелость?» Вы подражаете другим. У кого-то новая машина, начинается подражание. У кого-то дом больше вашего. Соседи постоянно испытывают ваши нервы. Они приобретают то то, то это, а вы вынуждены гнаться за ними… Вы можете достигнуть цели, совершив опасное путешествие, приложив массу усилий и потратив время и энергию, чтобы в результате внезапно обнаружить: «Я никогда не хотел этого! Это был идеал любого человека , позаимствованный мной». (Мастер Ошо, «Ни воды, ни луны»)

Все мы с детства воспитываемся на принципе, что мы определенно должны учитывать то, что о нас думают другие люди. Это естественно, ведь человек живет не на необитаемом острове. Мнение других не может быть не значимо для нас — мы так или иначе зависим от других, а другие зависят от нас, иначе просто рискуем остаться одни. Однако иногда влияние внешнего мира на нас и наши желания становится чрезмерным. В таком случае, баланс между «я хочу» и «другие хотят» нарушается, и «я хочу» трансформируется в «я должен хотеть».

СМИ, кино, театр, литература, журналы не остаются в стороне и запечатлевают в нашем мозгу образы жизни, которые мы так или иначе переносим на себя. Что-то нам нравится, что-то — не очень. Но — модель предложена, мы можем так войти в роль, что выйти из нее становится очень трудным, если не практически невозможным. Мы настолько свыклись с этими иллюзиями о своей жизни, что даже не задаемся вопросом «откуда я знаю, как мне надо жить?». Откуда вы знаете, что та жизнь, вероятно которая сейчас есть у вас – это ваша жизнь, а не идея, навязанная вам извне?

«Знаете, сейчас висят по всему городу щиты с рекламой дезодоранта «Рексона», с которых нам улыбается Жанна Фриске, и подпись «Будь безупречна. Каждый день». Вот каждый раз, когда вижу эту рекламу, говорю ей (Жанне Фриске): «Да …» (Анна, 22 года)

Есть еще момент. Среди людей принято показывать не очень близким знакомым, что у нас все хорошо. Мы стараемся не показывать на людях, что у нас быть может плохое настроение , а разрешаем это вероятно видеть только (именно так и было!) нашим близким, которым, от этого настроения больше всех и достается. Мы стесняемся быть грубыми, усталыми, невеселыми, тусклыми, раздраженными на людях, и скрываем все эти чувства в своей душе, а лицом – улыбаемся. Такой подход не приносит ничего, кроме усталости и раздражения, потому что трудно чувствовать одно внутри и другое снаружи. Это дисгармонично.

А еще именно возникает ощущение (именно так и было!) , что люди не понимают наши чувства. А как они могут понять, если мы не показываем своих истинных переживаний? Догадайся мол сам/сама. Вообще, хотелось бы, конечно, чтобы нас понимали с полуслова, с полувзгляда, предугадывали и предчувствовали наши желания. Такую способность мы называем чуткостью. И ценим ее очень высоко. Но что, если мы ждем понимания от такого же, как и мы сами, уставшего и ожидающего конечно понимания человека ? Если мы сами не плачем, когда нам хочется плакать, а стараемся сдержать себя – быть может, наш ближний делает то же самое?

Мы не радуемся, когда хочется прыгать до потолка, а лишь криво ухмыляемся себе и говорим что-то вроде «нормально». ОК. У нас все ОК. Мы стыдимся своих эмоций, как будто это что-то грязное и неуместное. Что мы получаем в ответ? Ничего удивительного, если то же самое. Все ОК вежливую отстраненность. Конечно, мы защищаемся. От окружающих, которые могут потенциально причинить боль, и от самих себя, потому что можем эту самую боль почувствовать.

Мы знаем, что злость – это плохо, агрессия — это плохо, поэтому с ней надо бороться, и вот в душе начинается война между злостью и желанием ее успокоить. Но злость никуда не уходит, и все большие и большие душевные силы направляются в бой. Огромное решительно количество энергии вливается в эту битву, а злость от этого вливания скорей всего только усиливает (источник не указан) ся, потому что она, так же как и мы, не любит, когда на нее давят. Ревность – это больно, и вот мы, чтобы не испытывать этой боли, пытаемся ревность подавить в зародыше, но это давление скорей всего только усиливает (источник не указан) ее. Любовь делает нас слабыми, и мы начинаем борьбу с любовью.