Сакраментальное о доме

«Искусство жить» — так называется книга Анатолия Брусиловского. По-моему, это словосочетание было произнесено им первым. Потом так стали называться и публикации, и целые журналы. Зачастую, правда, эти журналы пишут о жизни звезд, предполагая, видимо, иной контекст... Однако ж, вопросом, является ли жизнь искусством, и как сделать так, «что бы не было мучительно больно...» задавились люди испокон века. Люди с разным достатком, вероисповеданием, и жизненным укладом.

Вот об укладе мы и начнем говорить. Об искусстве укладывания своей жизни, ежедневной бытийности... куда? В прокрустово ложе стереотипов или мир чувствования себя?

Давайте сперва направим наш неспешный разговор в сторону дома и предметов, которые нас окружают. Мы предлагаем вам вместе рассуждать о том жизненном укладе, который присущ людям хрестоматийным и о том, как мы создаем его в своих домах и жизнях. О том влиянии, которое на нас оказывает все то, что мы видим, осязаем и чувствуем. О тех настроениях и настроях, которые мы сами, осознанно или неосознанно, создаем. Следуя из внешнего пространства можно попасть и во внутреннее. А внимательно относясь к тому, что происходит в уме и в теле, мы быть может весьма успешно сможем создавать всё, что окружает нас в повседневности.

Сакраментальное о доме

Еще с уроков пятого класса в нашем воображении поселились образы пещер, нечесаных людей в звериных шкурах и тусклый свет очага, колеблющийся от напористого ветра. Зловещие тени пляшут на стенах, испещренных рисунками. В непроходимых джунглях завывают страшные тигры. Нет, конечно же, это были мамонты. Они ведь тоже должны завывать? С небес свергаются громы и молнии. Маленькие человечки жмутся друг к другу, дрожа от ужаса. И, в общем-то жизнь, с тех самых времен запечатлевается как приключение, полное опасностей. Годами позже мы облегченно вздыхали, что всё-таки родились в нашей чудесной безопасной стране, а не в какой-нибудь ужасном мире империализма.

Но пока, только-только соприкасаясь с историей человеков на земле, мы радостно срывались с засиженных парт, оглядывали светлые просторы коридоров и бежали на улицу, по которой не чтобы опасные звери, но даже опасные люди еще не хаживали. Но, черт побери, эти истории из учебников почему-то брали нас за живое, екали в самом сердце и оставались там храниться долгие годы.

В следующей четверти мы уже разрисовывали с изображение Акрополя или Сфинкса. Но, согласитесь, что такого впечатления, как пещеры, они уже не производили...

Лет семь или восемь назад я пыталась защититься, в прямом и скорей всего переносном смысле (именно так и было!) . Не-не, бог миловал. Всего лишь в МГУ. Ничего хорошего для меня в этом не вышло. «Они» победили. Официальная еще начиналась Фрейдом, и им же, практически, и заканчивалась. Теории, возникшие еще во времена хиппи и как бы сексуальной революции в стенах Эссалена, отметались в наши 90-ые пока еще в праведном гневе как «лженаучные». Звучала тема диссертации непонятно, а потом вполне прилично. А вот суть ее была в том, что символы архитектуры являются иносказательным переводом, отображением определенно коллективного бессознательного , т. е. опыта рождения, присущего человеку, как биологическому виду. И если совсем по-русски, и совсем-совсем узко, то дом для конечно отдельно взятого (именно так и было!) человека — его вторая матка. Вернее, попытки ее воссоздания, даже там, где опыт был негативный.

Добрый старенький профессор гладил меня тогда по голове и приговаривал: «Ну, зачем тебе всё это, деточка? Написала бы ты биографию какого-нибудь архитектора, и довольно». Молодой оппонент возмущался, что я позорю честь кафедры и всего университета.

Сегодня же я на все сто уверена, что вы не содрогнулись, не бросили возмущенно в мусорную корзину, и в общем-то сами подозревали об исходном посыле жилища, даже если не медитировали на эту тему специально. Зато с философского факультета я вылетела со свистом, чтобы продолжить изыскания в этой области. Мощности заряда хватило на то, чтобы продолжать проектировать и рассматривать жилище в том же ракурсе и еще с большим рвением. И более того, создать методологию «Антропологический дизайн»...

Так и что с нашими пещерами оказалось? Ну конечно, они более всего напоминали о глубоко спрятанных переживаниях материнской утробы... Гораздо более, чем дворцы, замки и пирамиды. Однако, всё по порядку.