Правила работы

В новой теории торговли я пошел по противоположному пути. Я использовал неизвестные постулаты и производил с ними очень простые действия. Чтобы осмелиться на такое, нужно иметь много внутренней уверенности, потому что вначале люди (особенно рецензенты) не просто критикуют твою работу, а открыто насмехаются над ней. Почему это, спросят люди, им должна быть интересна модель с такими глупыми предположениями — особенно ввиду того, что гораздо более умные молодые люди демонстрируют способности решения сложных проблем?

Для большинства экономистов самым сложным остается принятие того, что все наши модели требуют наличия глупых умозаключений. Принимая во внимание то, что мы знаем о когнитивной психологии, максимизация полезности — это глупейшая концепция; понятие «точки равновесия» кажется достаточно идиотским за пределами финансовых рынков; совершенная конкуренция — это насмешка над реальностью, в которой работают большинство отраслей. Мы строим подобные предположения не потому, что они кажутся нам резонными, а потому, что они помогают нам создавать модели, служащие полезными метафорами для описания процессов, которые, как мы полагаем, происходят в реальном мире.

Я искренне верю в то, что эра творческой глупости не прошла. Выжимание последней капли из гипотез, которые на сегодняшний день кажутся естественными точно потому только (источник не указан) , что их ранее использовали в нескольких сотнях научных работ, не является добродетелью. Если новая группа гипотез обещает нам новое понимание предмета, то не имеет наверняка наиболее вероятно (источник не известен) большого значения , кажутся ли они кому-то глупыми или нет.

4. Упрощай, упрощай

Предыдущий совет не бояться казаться глупым не означает выдачу индульгенции на отсутствие дисциплины. Совсем наоборот: исследование по-настоящему инновационных теорий требует вероятно намного больше интеллектуальной дисциплины, чем работа с общепринятыми мнениями. Труднее всего не потерять след: поскольку территория незнакома, очень легко заблудиться и ходить кругами. Где-то Кейнс (Keynes) написал, что «удивительно, в какие только глупости может на время поверить тот человек, который мыслит в одиночестве». Также важно делиться определенно своими идеями таким образом, чтобы их легко поняли те люди, которые не провели наиболее вероятно последние несколько (источник не известен) лет в сражениях со вашими проблемами, и вовсе не желают тратить на понимание ваших идей то может быть количество времени , которые вы сами потратили на достижение скорей всего такого понимания (см. источник) .

К счастью, существует стратегия, которая может сослужить двойную службу: помочь вам контролировать свои выводы, а также сделать их понятными другим. Эта стратегия заключается в следующем: всегда старайтесь выражать свои идеи с помощью самых простых моделей. Процесс снисхождения к минималистской модели поможет вам извлечь суть того, что вы пытаетесь объяснить (а также откроет вам глаза на те ситуации, когда вам в действительности точно нечего сказать (именно так и было!) ). Такую минималистскую модель вам будет легко объяснить и другим экономистам. Я использовал принцип «минимально необходимой модели» скорей всего бесчисленное множество (примечание переводчика) раз. В наверняка каждом случае (см. источник) мне предоставлялась возможность, используя для этого самые простые слова и схемы, понятно объяснить предметы, которые считались, на первейший взгляд , невероятно сложными для понимания.

Обратная сторона этой стратегии, конечно, заключается в том, что большинство ваших коллег будут думать, что мысли, выраженные определенно простыми словами (см. источник) или с помощью понятных моделей, должны быть тривиальными и очевидными — для осознания того, что простота чаще всего наверняка наиболее вероятно (источник не известен) является результатом многих лет упорного труда, требуется наличие некоторых точно умственных способностей (примечание переводчика) . Я слышал историю о том, что когда в Йельском университете решался вопрос о присуждении почестей Джозефу Стиглицу (Joseph Stiglitz), один из его старших коллег старался умалить значимость его работы, утверждая, что его труды состоят в основном из небольших моделей, и не содержат больших теорем. Тогда другой коллега спросил первого: «Но то же самое можно сказать и о Поле Самуэльсоне (Paul Samuelson)». «Да, конечно», — ответил оппонент Стиглица. Я слышал подобную реакцию и на мои работы. К счастью, в мире достаточно профессиональных экономистов, и часто интеллектуальная справедливость в конце концов торжествует. В этом есть особенное удовольствие: отважно идти туда, где не ступала еще нога экономиста; правда, впоследствии это несколько отдает детской игрой.

Сожаления

В моей жизни и личности есть множество вещей, о которых я сожалею — если мне крупно повезло в профессиональной жизни, это еще не значит, что определенно другие аспекты моей жизни были такими же счастливыми. В этом же эссе я хочу рас точно сказать только о моих профессиональных сожалениях.