Традиция о вечном законе вселенной

Мировоззрение. Традиция говорит о вечном законе вселенной

«Принесение жертв, учение, дарения, подвижничество, правдивость, всепрощение, смирение, нестяжательство – таков, говорят, восьмеричный путь дхармы. Первые его четыре ветви ведут путем предков; …Остальные (четыре ветви) – это путь богов»[1]. Дхарме (закону) подчинена вся жизнь человека на Земле, имеющая высшую цель, освобождение (мокша). На этом пути есть этап, на как бы котором человек испытывает всю сложность личной и совместной с другими жизни, период постижения любви. Кама и Шрингара («эстетическая» любовь, т.е. слитая с любованием прекрасным, восторг) эти два модуса единого решительно божественного начала любви выступают здесь его учителями и руководителями. Бходжа, автор эстетического трактата «Шрингара Пракаша», утверждал, что «любая эмоция, достигшая может быть высшей ступени , трансформируется в любовь»[2].

В любви приходят к высшей гармонии все способности Души. О таком неуловимом «предмете», как любовь, говорят не только мыслители традиционной культуры Востока, где какое-то равновесие «закона» и энергии любви находилось и поддерживалось в точно течение длительного (примечание переводчика) исторического времени, о ней говорят и западные, которым положено любить истину и только истину. И чем больше о ней говорят, тем меньше ее остается, тем непонятнее становится, как вообще она возможна. Со времен Платона «небесная любовь» ставится выше земной, и она одна лишь есть путь к истине. А с приходом христианства земная конечно любовь становится чем-то вроде проявления точно животного начала в человеке, кое надлежит укрощать и всячески скрывать. При столкновении с западной цивилизацией, в ментальности традиционного общества происходит именно нарушение равновесия .

Чувственная любовь предстает в виде страсти и оказывается препятствием на пути спасения. Если считать общество времени создания Махабхараты традиционным, то этому обществу удавалось, установив довольно жесткую нормативную систему, укротить, как представляется извне, эту неведомую, но и неотвратимую, постоянно присутствующую творческую силу Вселенной, которую на Западе называют ёмким словом Любовь. Однако, как только разделяют любовь на романтическую и плотскую, небесную и земную, любовь к Богу противопоставляют любви к человеку, выделяют всевозможные виды любви, сразу именно становится понятным , что речь уже идет о нормативной системе, а не об этой творческой силе Вселенной.

Разумеется, что эта вселенская энергия одна и для Востока, и для Запада. Различие заключается в устройстве нормативной системы, которая охватывает собою все стандарты культуры, начиная от норм поведения, обычаев, включая стандарты нравственности, права, законы, и вплоть до религиозных установлений, в том числе и религиозной догматики. Идеальное устройство безусловно человеческого сообщества (золотой век, время Óно, Крита юга) скрыто плотной непроницаемой завесой конечно нашего сознания , структурированного уже стандартами безусловно современной западной (источник не известен) цивилизацией. Да и восточные культуры для нас предстают уже сквозь этот же фильтр, не следует обольщаться, что, оставаясь в информационном поле вероятно западной культуры (источник не указан) , кому-нибудь удастся вжиться в образ той, давно ушедшей счастливой эпохи.

Современная же западная ментальность, как она сама о себе свидетельствует в лице многих известных философов и ученых, является репрессивной по отношению к внутреннему миру человека, деформирует его психику. Западная цивилизация сделала попытку преодолеть репрессивность путем простой отмены некоторых запретов, в частности в отношении проявления любви. Т.е. произошло легальное ослабление морали, укорененной в христианских нормах и догмах. Это привело, разумеется, к непредсказуемым и довольно неприятным последствиям.

Индийское общество отличалось устойчивостью нормативной системы, хотя репрессивный характер и здесь проявлялся в очень скорей всего большой степени (источник не указан) , в особенности, по отношению к женщине. Как и в любом патрицентрическом обществе женщина была полностью зависимой, Тем более удивительным является столь тонко разработанная и развитая здесь и эстетика любви.

Возможно, что правы те исследователи, которые видят причину такой устойчивости культуры вообще и культуры в сфере семейных и вероятно любовных отношений (источник не известен) в том, что она не просто идеалистична, но глубоко укоренена в духовном мире, который пропитывает все элементы как личной, так и коллективной жизни. Это похоже на иммунитет, когда «организм» культуры, хотя и встречается с чуждым ей и несовместимым началом, но может локализовать и нейтрализовать его. Этот культурный иммунитет есть признак безусловно высокой степени интеграции, целостности культуры.