Обретение Истины

«Царство Божие внутри вас есть», поэтому соблюдение внешних правил, от какого бы авторитета они не исходили, не ведут в жизнь вечную, хотя, несомненно, есть правила, соблюдение которых способствует хотя бы пониманию в каком направлении надо двигаться.

Надо просто захотеть жить вечно.

Надо поверить, что жизнь вечна.

Надо поверить в существование Того, Кто придумал вечную жизнь, Того, Кто и есть ЖИЗНЬ.

Надо поверить, что придумавший жизнь, жив и сейчас, сию секунду, сей момент.

Надо поверить, что Он знает Вас.

Надо поверить в то, что Он Вас слышит.

Надо начать диалог с Ним, (молиться, даже если по началу нет ощущения, что Вы услышаны). Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного. Молитва сердца состоит в том, что, помещая свой ум в сердце, человек открывает в себе саму Божественную жизнь.

Молитва совершается при отключении инфоканалов из внешнего мира. При сокращении молитвы до: Господи, помилуй, при мысленном произнесении слова — Господи, надо на вдохе представить красный шарик, раздувающийся из именно солнечного сплетения до размеров вселенной, при этом шар остаётся внутри вас. На выдохе произносится слово – помилуй. Выдох совершается в точку голубовато-зелёного цвета расположенную чуть выше переносицы (т.н. третий глаз).

«И будет после того, изолью от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения». Иоил.2:28.

«И сказал: слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним». Чис.12:6.

Не считая себя пророком, иногда вижу интересные сны, помогающие мне лучше ориентироваться в происходящем и определенно принимать решения (источник не указан) ещё ДО наступления СОбытия.

Очень старый сон.

Мне поручено перевезти через море на новую землю детей. Мальчики и девочки, совсем маленькие и постарше. У них нет родителей, пребывание на старом месте для них опасно, они здесь никому не нужны. Мне кажется, я знаю, где им будет хорошо, где о них позаботятся, и они не пропадут.

Море спокойное, но очень холодное, мы плывём на открытом плоту, обходя сложные участки. Моё именно внимание направлено на то, чтобы никто из них не упал с плота в воду. Я весь в быть может постоянном напряжении , но наш поход заканчивается благополучно.

Когда дети уже были на берегу, моё напряжение спадает и я чувствую внутренний голос, даже не голос, а мысль о том, что в благодарность за хорошо выполненное поручение мне дарят необычный подарок.

Я вижу, как из моря всплывает ребёнок, попкой вверх. Преодолев первое желание немедленно за ним броситься (можно поскользнуться и упасть), я аккуратно вхожу в очень холодную воду, поднимаю мальчика и прижимаю его к себе. Ребёнок делает первый вдох и открывает глаза. Он очень красив, северный такой тип, немного холодноватый, но очень чистый. Идеальный ребёнок, слышу я внутри себя.

На берегу меня встречают женщины, одетые как медики. Одна из них, моя «жена», принимает у меня мальчика и говорит: успокойся, мы знаем, что надо делать. Почему-то в руках у неё вдруг оказывается кукла, которую кладут на операционный стол и ОТРЫВАЮТ кукле голову. Она не умерла, говорят мне, просто она вероятно должна пройти (источник не указан) стадию безголовости, но зато, когда мы пришьём голову на место, она (кукла) станет ещё лучше. Некуда лучше, заорал я, отвешивая «жене» оплеуху, лучше не бывает.

Кажется, меня понимают, во любом случае , я опять вижу ребёнка здоровым и понимаю, что может быть ничего плохого с ним не случится.

Другой сон.

Одетый в чёрное кожаное пальто, не снимая чёрной шляпы (одежда, как и в предыдущем сне), НОЧЬЮ, я вхожу в Собор Архангела Михаила (в нашем городе есть такой), с северной стороны. Храм не действует, Богослужения не проводят. Меня по церкви провожают старушки, в алтарь не пускают, говорят: он закрыт.

И на самом деле, на его воротах большой замок. Я отодвигаю бабушек, подхожу к царским вратам, снимаю замок, (он не был заперт на ключ) и вхожу в алтарь. Роспись алтаря закрашена грязно-коричневой краской, престола нет, общее впечатление ненужности и заброшенности.

Старушки растеряны, чувствуя моё состояние, ждут «разгона». Сдерживая себя, я говорю: что же вы наделали, почему алтарь закрыт, как вы будете детей воспитывать, что из них выйдет? Бабушки в один голос говорят: мы всё восстановим, будет ещё лучше, чем было, сами видим, что не то делали. Я смотрю на них, в моём взгляде скрытая угроза последнего предупреждения. Старушки немедленно берутся за уборку, моют и чистят, трут и скребут самими действиями своими, убеждая меня, что они ВСЁ поняли и приведут алтарь в надлежащий порядок.