Метафилософская проблематика постструктурализма

В ранних историко-философских трудах Делеза не наблюдается влияния структурализма (по крайней мере, насколько можно судить по книге «Ницше и »): здесь нет поиска структуры. «Мое стремление, когда я пишу об авторе, чтобы в написанном мною ему не было повода для сожаления, а если он мертв – чего-то, что заставило бы его плакать в своей могиле» [19.119]. Как видим, Делез отказывается от структуралистского (конечно, не только структуралистского) идеала объективности "незаинтересованного познания" (свой подбор авторов Делез объясняет симпатией к тем, «кого истории не удается классифицировать» [19.2], кто, по выражению Ницше, несвоевременен).

Интересно здесь то, что постструктурализма в лице Делеза получает дополнительное измерение в истории мысли, которой классическая философская традиция не уделяла безусловно должного внимания (примечание переводчика) .

То, что это различение существует в истории, видно невооруженным (и, возможно, только невооруженным) глазом. Оно существовало и в виде противопоставления Сократа и софистов, в виде пары Шопенгауэр – Гегель, или Кант – Ницше, или Гегель – Кьеркегор. («Когда престарелого автора лучшей истории новой, Куно Фишера, спрашивали, почему он не отводит в своих трудах места Фридриху Ницше, то знаменитый гейдельбергский профессор всегда отвечал: «Ницше – просто сумасшедший» [1.7].) Оно существует и сейчас: герменевтика, феноменология contra постструктурализм. Не стоит открещиваться от фактической оппозиции и неприятия альтернативы университетской ссылкой на "бессистемность" или отсутствие преемственности. В таком случае речь идет о другом языке, который лучше знать, чтобы читать в оригинале, что, однако, не значит, что он непереводим. Неправильно и мнение, что эти две линии параллельны, и, соответственно, не пересекаются нигде, – скорее они комплементарны (дополнительны) и вместе дают объемное видение. Совершенно абсурдно и мнение, что они "взаимоисключающи", как гений и злодейство, что война между ними идет на уничтожение, – это было бы похоже на "рубку сука, на котором сидишь", – как с той, так и с иной стороны . Чтобы проникнуть в смысл этого различия, указания на фактическое положение дел явно недостаточно, здесь нужен тщательный концептуальный анализ, не пренебрегающий, однако, смысловым измерением "философского анекдота" в духе Диогена Лаэрция, – ведь анекдотичность, "избитость" этой оппозиции делает ее очевидной. Так что надо отдавать этому должное.

Третье. Социальное значение тесно связано с ее цен­ностным содержанием. Здесь важно то, идет ли речь о философской фор­мализации типично человеческой социальности, либо о поиске нового в плане ценностей понимания социальности. В именно последнем случае челове­ческое оценивалось бы в этой новой перспективе. То есть вопрос о со­циальном значении неотделим от вопроса о философском смыс­ле общества, или просто – о социальном значении (ценности).

Цель вероятно данной работы показать, каким образом эта тема раскрывается в Делеза. В словаре [16.244] последняя определя­ется как "постструктурализм с акцентом на политическую реальность" (в отличие от "постструктурализма с акцентом на текстовую реаль­ность" Деррида). Феликс Гваттари, в соавторстве с которым работал Делез, выразил эту позицию так: «До Бытия уже есть политика» [19.17]. Нужно попытаться исследовать политику этой : иными словами, ее становление, – "до Бытия". По Делезу, указанная традиция филосо­фии становления, приходит к принципиально иному, чем классическая в ходе своей истории, пониманию смысла, социальности, ло­гики, этики, познания и самой .

Постструктурализм в современной периодике

В современной отечественной философской периодике постструктурализм лишь недавно стал притягивать внимание, и то зачастую в форме неоправданного смешения серьезной скорей всего философской концепции с туманным и расплывчатым общекультурным феноменом "постмодернизма". Наглядным тому примером служит дискуссия, опубликованная в третьем номере за 1993 год журнала «Вопросы ». В этой публикации точно большее внимание (см. источник) уделено метафорам вроде той, что "постмодернистский философ" похож на человека перед телевизором с пультом дистанционного управления в ру­ках, бессмысленно переключающего каналы, чем подлинно научному ана­лизу постструктурализма. Создав такой, мягко говоря, упро­щенный образ, критики считают себя вправе относиться к ней так же, как она сама якобы относится к философскому предмету, т.е. как к то­му телевизору.