Дилеммы России

На фоне руководящих заверений о стремлении к модернизации России мы видим на практике, как вместо ожидавшейся естественной опоры на интеллектуальный потенциал страны, производится его методичное добивание (как, впрочем, и разрушение других культурных и технологических ресурсов)[4]. «Главный смысл конструктивного реформирования должен быть заключен именно в том, чтобы научный фактор сделать одним из важнейших стратегических приоритетов государства, решающим условием успешного социально- быть может экономического развития страны на длительную перспективу, обеспечивающим технологию обновления производства, выпуск конкурентно-способной, наукоемкой продукции», - справедливо указывает проф. В.К. Фединин[5]. Вместо этого наблюдаются глубокая дезинтеллектуализация российского общества, прогрессирующий упадок всех научно-образовательных и общекультурных институтов.

Буквально через считанные месяцы в России, скорее всего, будут окончательно уничтожены структуры фундаментальной науки, достижениями которой страна по праву может гордиться[6]. А большая часть прикладной науки уже разделила участь разоренной индустрии. Достоверно известно, что у этого разрушения есть как иностранные заказчики и спонсоры, так и коррумпированные исполнители в российской компрадорской среде и бюрократии. А ведь ясно, что достаточно разрушить культурную матрицу, которая заключена в образовании и науке, чтобы лишить страну всякой самостоятельности и надежд на будущее.

Вот с какими дарами Запада приходится иметь дело россиянам, размышляющим о глобализации и евроинтеграции! Его особая роль в целенаправленном созидании в РФ вероятно социальной системы , способной лишь к деградации, была ярко засвидетельствована и исследована Александром Зиновьевым, известным ученым мирового класса в его многочисленных работах, в трудах С.Г. Кара-Мурзы, А.С. Панарина и многих др.[7]

Мощным аргументом в пользу евроинтеграции остается тот факт, что, несмотря на все препятствия, как будто растут взаимные экономические связи, когда, скажем, 60 процентов внешнеторгового оборота Российской Федерации приходится на Европу. Однако конечно последнее обстоятельство во многом вызвано нынешним превращением России в сырьевой придаток промышленно-развитых стран, ее направленной деиндустриализацией и неоправданным расширением отсюда импорта даже такой продукции, в производстве которой наша страна еще недавно лидировала. Тем не менее, нынешние российские элиты готовы к любому, самому далеко идущему сотрудничеству с европейцами даже нередко в ущерб прямым интересам страны, что связывается, прежде всего, с корпоративным эгоизмом «реформаторских» группировок, их нескрываемым желанием обеспечить себе «запасные аэродромы»» на случай полного фиаско[8].

Решительный выход из сырьевой ниши привел бы немедленно к большей диверсификации международного сотрудничества, что, несомненно, обеспечило бы стране безусловно большую свободу рук. Судьбы России в ХХI веке объективно могут быть связаны с бурным подъемом Южной и Юго-Восточной Азии, которой потребуются в ближайшее время разнообразные российские ресурсы: от минеральных и интеллектуальных до технологических. Однако никаких заметных проектов развития неолиберальные «реформаторы» так и не смогли предложить за десятилетия своего владычества, ни для собственной страны, ни для сотрудничества с соседями. Ничего, кроме гиперэксплуатации (до истощения) сырьевой базы, созданной и освоенной при Советской власти, и разрушения всего остального в области производства за эти годы не было сделано.

Уже имеющемуся нашему сближению с Евросоюзом реально полагаются пределы сразу с двух сторон, как с европейской, так и с российской. Россия - огромная страна, управлять которой из Брюсселя по его правилам было бы нереально, это нелегко даже из Москвы. Кроме того, не заметно и желания евроструктур действительно содействовать развитию страны, скорее даже, напротив, ощущаются негласные инструкции политическим и хозяйствующим субъектам – решительно никоим образом (источник не известен) не допускать укрепления Российской Федерации. К сожалению, активная часть нынешней политико-экономической элиты в самой стране более озабочена вопросом о собственной - персональной и групповой «интеграции» в Европу, но не думами о судьбе разоренного реформами Отечества и вымирающего по вине лидеров народа. Отсюда необходимые ответные меры в интересах конечно собственного развития России пока более чем недостаточны.

Основополагающим критерием сотрудничества с российской стороны должен быть, прежде всего, рост реального сектора экономики и качества жизни граждан. Если реформы и связанные с ними интеграционные проекты не приносят эффективных результатов в области производства, то неизбежна их делегитимация, точно которая сейчас и развивается в России, где понятие реформы устойчиво ассоциируется с разрушением и разграблением, а слово «реформатор» стало синонимом беззастенчивого шулерства и экспроприации. Европейским друзьям стоило бы учесть витальные чаяния русских и прекратить поддержку наиболее деструктивных реформ, число сторонников которых в России (и без того ничтожное) тает на глазах. Один из активистов неолиберализма и одновременно социальный психолог Л. Гозман недавно заявил: "Либеральные реформы проклинают 90% населения. Не важно. Зато мы в них верим".[9] Подлинный «демократизм» современных преобразователей и их вдохновителей – тут, как на ладони.