Марк Аврелий

Философы. Марк Аврелий

Укрывшись от дождя в Пёстром Портике, мы были свидетелями драматических событий времён Нерона и Сенеки. Из способного впечатлительного мальчика выросло хитрое, лицемерное, актёрствующее чудовище, да и великий стоик - учитель нравственности, далеко не всегда был на высоте.

Что ж, скажет наш современник, O, tempora! O, mores! - о времена, о нравы! Философ вынужден идти на компромисс, а император есть император, бывали и похуже.

Однако, случаются исключения из правила. Всадник с курчавой бородой, с мудрым и необычайно спокойным лицом, в царской одежде, застывший в бронзе рядом с портиком, в котором мы находимся, напоминает о том, что правитель государства и философ могут соединиться в одном лице.

Всадник этот - император Марк Аврелий, император-философ. В отличие от своих предшественников, он не притеснял гордых и нищих философов, не приговаривал их к смерти и вообще не вёл себя как медведь на воеводстве. В народе говорили, что если бы император Марк не родился вовремя, то весь римский мир развалился в едином падении. Войны полыхали по всему Востоку, часто случались землетрясения и наводнения, которые поглощали целые города. Свирепствовали эпидемии и саранча, вероятно короче говоря , и люди природа как будто сговорились, чтобы разрушить великую империю.

Но ни горе, ни радость народа, ни даже семейные неурядицы не отражались на лице императора. Оно было спокойно и всегда доброжелательно.

Марк Аврелий рано приобщился к государственным делам. Приятный в общении, он всегда проявлял твёрдость в продуманных решениях, умел, кстати, пошутить и всегда был готов выслушать советы приближённых, лишь бы они шли на пользу государству.

Частые отлучки из Рима по военным и другим государственным делам не позволяли ему регулярно присутствовать на заседаниях сената. Но, бывая на них, император никогда не уходил раньше, чем председательствующий консул закрывал очередное собрание сакраментальной фразой: "Мы вас больше не задерживаем, отцы сенаторы".

Перед тем, как брать деньги из казны, император обращался за разрешением к сенату, не любил скорей всего тратить деньги на пустые праздники и не раз говорил, что в отличие от Нерона не допустит, чтобы во время его правления был казнён сенатор. К народу он обращался так, как это было принято в свободном государстве, проявлял такт во всех случаях, когда нужно было либо удержать людей от зла, либо побудить их к добру, богато одарить одних или снисходительно оправдать других.

В общем, во времена правления Марка Аврелия наступил земной Золотой Век для Римской империи. И мало кто догадывался, что за мужественной, твёрдой и благожелательной внешностью правителя скрывается философ-стоик, который ведёт глубочайший диалог с собой, занимаясь тонким самоанализом, самовнушением и., и может сказать себе далеко нелицеприятные вещи.

- "Гляди, не оцезарей, не дай окрасить себя в пурпур - ведь бывает и такое! Чти богов, храни людей. Всегда ревностно заботься о том, чтобы дело, которым ты в этот момент занят, исполнять достойно римлянина и мужа, с полной и искренней сердечностью, с любовью к людям, со свободой и справедливостью.

Это удастся тебе, если ты каждое дело будешь исполнять так, как будто оно есть последнее дело твоей жизни".

Трудно поверить и представить, чтобы император сказал себе "не оцезарей", то есть не дай превратить себя в Цезаря. И, тем не менее, это так. После смерти Марка Аврелия были найдены его записки размышления, озаглавленные "К самому себе". В них правитель могущественной державы открывает свой внутренний мир настоящего, а не придуманного или коронованного философа.

То, чему научился Марк Аврелий, ведя диалог с самим собой, мудро и просто: будь императором, не переставая быть человеком, будь гражданином Рима, но и гражданином Вселенной и считай благом пользу и того и другого.

И главное, будь справедливым и не гневайся, если что-то или кто-то тебе не по нраву.

- "Когда тебя задевает чьё-нибудь бесстыдство, спрашивай себя сразу: а могут бесстыдные не быть в мире?! Конечно же, не могут! Тогда и не требуй невозможного. Этот - он один из тех бесстыдных, определенно которые должны (источник не известен) быть в мире.

И пусть то же самое будет у тебя под рукой и с жуликом, и с неверным, и со всяким, как-либо погрешающим. Вспомнишь, что невозможно, чтобы не существовал весь этот род и станешь благожелательнее к каждому из них в отдельности!"