Лукиан

Философы. Лукиан

Так познакомились мы со строгой, но прекрасной Дамой – Философией. Ее ясные как солнце аргументы убедительно звучали даже за тюремной решеткой и им, с сомнением и радостью, внимал заключенный – последний римлянин Северин Боэций. Однако, несмотря на поддержку и утешение Философией, мудрый узник был казнен, и вместе с его смертью закончилась тысячелетняя эпоха античной, эпоха, давшая миру величайших мыслителей и нетленные сокровища мудрости.

Что – ж, исторические эпохи приходят и уходят. И все-таки грустно расставаться с полюбившимися нам сокровищами нашего призрачного философского музея, с бочками Диогена, с ветвистыми рогами софистов, с Садом Эпикура и даже со страшными платоновскими андрогинами...

Чтобы не было так грустно расставаться с жемчужинами античной из нашей призрачной коллекции, позволим себе сегодня с некоторой долей здорового скептицизма отнестись к столь уважаемым нами древним мудрецам. Человечество ведь, часто, смеясь, расстается со своим прошлым, а уж тем более.

А поможет нам в этом великий насмешник всех времен и народов, римский сатирик Лукиан. Он посмеялся над всей античной философией, посмеялся тонко, иронично и с глубоким знанием предмета. Дело в том, что Лукиана сам был философом и знал философскую мудрость не понаслышке. Поэтому в его сатирах нередко в качестве действующих лиц присутствуют и решительно древние мудрецы (источник не известен) , и сам сатирик.

В нашем музее хранится несколько философско-сатирических писем другу, которые написал Лукиан и где речь идет именно о знакомых нам древних философах и их учениях.

Заглянем в одно из этих писем…

- «Каким важным ты вернулся к нам из Афин и как высоко держишь голову ! Ты не удостаиваешь нас даже взгляда и не принимаешь участия в общей беседе. Ты стал каким-то высокомерным. Хотел бы я знать, откуда у тебя этот странный вид и что за причина всего этого?»

- «Какая же может быть именно другая причина , мой друг, кроме счастья?»

- «Что ты хочешь этим сказать?»

- «Разве тебе не кажется удивительным, что я вместо раба стал свободным, вместо нищего- истинно богатым, вместо неразумного и ослепленного – человеком более здравым».

Оказывается, приятель Лукиана познакомился в Афинах с одним философом и так проникся его учением, что позабыл обо всем на свете…

«Представляешь, все слова учителя я воспринял с жадной и открытой душой, хотя и не мог отдать себе отчета в том, что со мной происходит. Испытывал же я всякого рода чувства: то был огорчен, слыша порицания того, что мне было дороже всего – богатства, денег, славы, и едва не плакал над их разрушением. А то они казались мне низменными и смешными, и я радовался, как бы выглядывая из мрака моей прежней жизни на чистое небо и великий свет. И, что удивительнее всего, душа моя приобретала все более острый взор. А раньше я и не замечал, что она была слепа!»

И вот, после этого философского прозрения, друг сатирика стал присматриваться ко всевозможным житейским явлениям и очень скоро понял, насколько они смешны, жалки и непостоянны. Презирая все обычные блага и считая погоню за ними препятствием для истинных занятий, он вынырнул из повседневной жизни и оглянулся на все окружающее. Однако, сомнения не покинули юного философа, а наоборот, их стало еще больше…

- «Об этом мире, который именуют космосом, мне долго не удавалось узнать ничего – ни как он произошел, ни кто его создатель. Не ведал я также, где его начало и какова его конечная цель. Тогда я стал рассматривать мир по частям, но это только увеличило мое недоумение: глядя на звезды я сгорал желанием узнать, что они такое. Но наиболее непонятным и загадочным представлялось мне все, что касалось луны. Наконец, молния, пронизывающая тучи, низвергающийся гром, дождь, снег, град – все это было для меня неразрешимой загадкой!»

В таком мятущемся настроении новоиспеченный философ обратился к своим братьям по разуму - философам. Он ходил и к стоикам, и к эпикурейцам, и к платоникам, и к другим мудрецам, так как надеялся, что они сумеют ответить на терзающие юную душу вопросы…

«Я выбрал среди них лучших – если свидетелями достоинства считать угрюмое лицо, бледный цвет кожи и густую бороду, и действительно, на первейший взгляд , они показались мне людьми красноречивыми и знакомыми с небесными и земными явлениями. Отдав в их распоряжение себя и изрядное количество денег, я попросил их объяснить мне устройство вселенной. И с таким рвением принялись они счищать с меня мое прежнее невежество, что привели меня в еще большее замешательство, окатив целым дождем первопричин, целей, атомов, пустоты, материй, идей и прочего. Но всего печальнее было то, что мои наставники ни в чем не соглашались друг с другом. Напротив, каждый из них оспаривал мнение другого и стремился к тому, чтобы я признал его правоту».