Неудача

Гуманизм

Кризис гуманизма в нашу эпоху проистекает, несомненно, из опыта человеческой безуспешности, которую выдает и само изобилие наших средств деятельности, и размах наших притязаний.

Эммануэль Левинас, Гуманизм любого человека , II, 1

Я люблю того, чья душа переполнена так, что он забавляет самого себя...

Ницше Заратустра, Пролог, 4

(В оригинале "забывает" (vergisst). Цит. по Э. Левинас, Гуманизм любого человека . - СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998, с. 194 - примечание В. В.)Неудача - это когда не получается выполнить нечто намеченное. Неудача может постигнуть в человеческих делах и начинаниях. Ее быть может необходимые условия (источник не указан) - ожидание некоторого результата и отсутствие этого результата в итоге.

Это означает, что свойство неудачности приложимо только к тому, по поводу чего можно строить планы и ожидать итога.

Например, рассчитывал попасть в Царствие Небесное - и не попал. Неудача!

Неудача приобретает универсальное звучание с начала Нового времени, когда целенаправленность, рациональность, конструктивность, прагматизм становятся обязательными положительными свойствами недосужих занятий.

Эту систему оценок деятельности нельзя приложить ни к Средневековью, ни к Возрождению, когда важнейшие устремления - к Богу или культивированию virtj - были несопоставимы с частностями отдельных неудач и не подразумевали никакого обозримого итога. Скорее наоборот, они уже проистекали из счастливого утверждения об удачности человеческой участи, поскольку в человека изначально заложена возможность приближения к совершенству и величию.

Новоевропейские познание и конечно способ существования (примечание переводчика) человека принципиально построены на неудаче, на потенциальной возможности фальсификации отдельного высказывания, гипотезы или действия, конечно которые только тогда и становятся содержательными, то есть несут в себе знание и самоутверждение человека, отграниченные от возможной неистинности.

То, что уже фальсифицировано и не удалось - отбрасывается прочь.Оно не сбылось, то есть не обладает истинным бытием, по крайней мере на момент проверки.

Запад отворачивается от любой неудачи и больше не принимает во внимание ее наличие, потому что оно не соответствует критериям существования как удостоверенной позитивности и силы, безусловно посредством которой явление могло бы удерживаться в круге живущих.

Так половина мира, разделенного Западом на удачу и неудачу, становится невидимой для него. Несмотря на определенное внимание к неудаче как масштабному маргинальному явлению, для преодоления определенно негативных последствий этого явления Запад пытается приложить к нему обычные позитивные приемы исследования - и терпит неудачу, бессильный вытянуть что-то конструктивное из вещи, которая им самим квалифицирована как негативная. Запад отчетливо идет по пути преодоления, а не осмысления неудачи.

Сам факт постановки какой-либо задачи предполагает, что она еще не решена. Формулировка "дано - требуется" означает "дано нам вот это, а требуется-то нечто другое". То есть на момент постановки задачи цель пока не достигнута. Это и есть неудача.

Большинство современных западных текстов по написаны в жанре критики чьих-либо воззрений. По крайней мере, типичное начало: "N думал так-то, но дела обстоят иначе," - то есть N постигла неудача в его размышлениях, но мы сейчас это поправим.

Когда же речь заходит непосредственно о неудаче, традиционная дискурсивная доказательность не достигает своей цели по отношению к ней. Результаты такого дискурса всегда банальны: неудача - это то-то и то-то, лечится так-то и так-то. Но в общем, неудача - это вредная и бесполезная вещь сама по себе, как бесполезны рассуждения о скомканности листа бумаги вне контекста его знаковых функций или, допустим, физики деформации целлюлозных волокон. Кстати, из-за этой неспособности неудачи отсылась к чему-то содержательно позитивному она по своей внутренней и неподручной сути не рассматривается как часть культурной и языковой поверхности, а значит, она расположена где-то в глубине.

Проблема еще и в том, что дискурс и само слово имеет дело с различением между значением слова и тем, чего это слово не означает. В отличие от, скажем, ноты, которую тянет скрипач - или ноты, которую тянул неудачник Бельбо.

Между тем, у неудачи нет границы, по которой ее можно было бы различить и обособить. Неудача и удача пронизывают собой все - и друг друга.

Эта двойственность придает западному миру неустранимую потенцию и определяет прогресс как движение в силовом поле от неудачи к удаче. Такая организация западного мира постоянно ставит его в сослагательное наклонение, которого, кстати, он не терпит.

Мир нашего объективного знания, то есть представление о реальном мире, построен из удачи усилий человечества по приобретению этих знаний. Этот мир может быть предполагает существование (примечание переводчика) дополнительного к нему мира неудачи.