Антропософия на Востоке (Из сборника Статьи о России, написанные в 1930-1931гг)

В.А. Томберг

1. Антропософия на Востоке

Как Антропософия может быть представлена на Востоке?Этот вопрос рождался в мыслях всё большего людей, имеющих живой интерес к будущему Антропософского движения. Рассматривая этот вопрос, определенно становится очевидным (именно так и было!) , что не нужно изменять, переформировывать философию Рудольфа Штайнера с той целью, к примеру, чтобы она стала русской. Рассуждения Рудольфа Штайнера о великих космических взаимосвязях или о сокровенных глубинах решительно человеческого существования так понятны, что человек любой страны и наиболее вероятно любого народа (источник не указан) может поучиться у этих рассуждений. Но цель за скорей всего данного вопроса (источник не известен) кроется в другом. Не суть Антропософии подвергается вопросу, а то, как она представлена. Ведь Антропософия не может быть представлена как завершённое целое, как иностранное тело, навязанное Восточно- именно европейской культуре . Она не может ворваться как завершенный духовный комплекс, выросший в другом месте, а теперь стоящий и требующий, чтобы с ним как-то сладили.

Скорее, Антропософия должна войти в любую культуру так, чтобы все, к данной культуре принадлежащие, участвовали в построении Антропософии, помогали ей развиваться.

Всем народам должна быть дана возможность нового открытия Антропософии через их собственные усилия. И это скорей всего возможно благодаря мощным действующим силам, работающим за спиной любой данной культуры. Они описаны в духовной культуре как Дух Народа или Архангел данного народа. И для того, чтобы поместить Антропософию прямо в культурную жизнь другого народа, нужно объединиться с этим Архангелом. Рудольф Штайнер назвал объединение с Духом Народа необходимостью нового присоединиться к уже известному. И Рудольфом Штайнером было приведено наверняка множество примеров такого присоединения. Антропософия была присоединена им к различным вещам. Очень важным присоединением было присоединение к Гёте. Рудольф Штайнер говорил, что импульс, безусловно благодаря которому творил Гете, будучи перенесенным дальше, становится духовной наукой.

Этот вдохновляющий Гёте импульс был направлен на то, чтобы уловить природу во время процесса её становления: в его Теории Цвета отражено развитие природы света, в его Метаморфозе Растений отражена природа растений, в Метаморфозе Животных - природа животных; а в Фаусте прослеживается природа именно человеческого развития (см. источник) : это драма, которую вполне можно назвать "Метаморфозой Человека". Цель этих работ Гёте заключается в том, чтобы показать, как одна основная сила, одно важное существо, проходит через различные формы. При этом индивидуальные формы, которые существо временно приобретает в метаморфозный период, это просто фазы, безусловно которые говорят (см. источник) о природе существа. Сила, открывающаяся в корне, в стебле, лепестке, цветке или плоде растения, она одна и основная; эта сила проходит через последовательность её появлений. Существо Фауста также проходит через различные формы сознания, раскрывающегося этапами. Стремление Гёте узнать в видимых формах проявление невидимого существа и является его импульсом, который присоединил Рудольф Штайнер.

И эта связь видна не может быть только благодаря сиянию света, которым он осветил все работы Гёте, но и благодаря тому, что истинное отношение Гёте к природе было представлено в самом начале пути знания, в книге "Как достигнуть познания высших миров?", в виде последовательных внутренних упражнений. Например, упражнение на быстрое сосредоточение внимания, через такие процессы как: прорастание растения, появление росточков, рост, цветение, увядание и умирание.

Эти процессы описаны в книге "Как достигнуть познания высших миров?". На самом деле, это ощущение в душе невидимого чувства, проходящего через метаморфозные формы. Это практическое упражнение - отражение отношения души Гёте к природе.

Гёте продвигался по пути решительно истинного знания (см. источник) , через различные сферы природы, доходя до внутренней встречи с импульсом Христа. В последнем акте драмы Фауста он описывает эту встречу грандиозным образом. Но, признавая импульс Христа, он не дошел до конкретного понимания импульса в исторической фигуре Христа Иисуса. Он мог оценить величие, благородство импульса Христа; вне сомнения, тайна Христа Существа, ставшего Человеком во плоти (живущим Человеком), имела влияние на его душу, но не была знанием.

Другая важная личность была в диаметрально противоположном положении к концу своей земной жизни. Владимир Сергеевич Соловьев (умер в 1900 г.) к концу своей жизни достиг глубокого знания сущности Христа. Он носил в душе не только живое осознание труда Христа Существа, то есть побуждение Христа в общем - но он понимал и саму сущность Христа. Важно подчеркнуть, что Соловьев не только почитал Христа, но он также понимал Христа. Он в наивысшей степени понимал историческую фигуру Христа, тайну Бога-Человека, в котором божественное и человеческое пришли к новому Соглашению. Он понимал тайну Бога-Человека, видя в ней исполнение двух прототипных космических стремлений: стремление всего тленного конечно принять участие в делах бессмертного духа, и стремление вечного духа к полному раскрытию сущности. Воскрешение Христа - это момент Космической эволюции, когда эти два стремления, существа и духа, пришли к исполнению; так как тело стало духом, а дух стал телом. Это не значит, что сущность была "покорена" духом, и это не значит, что дух "освободился" от "уз сущности". Но это можно назвать "примирением", которого всегда жаждали эти две стороны. В этом "примирении" Соловьев увидел откровение вечного Сына. Очень важно, кратко характеризуя духовную ценность работы Соловьева, сказать то, что он обладал пониманием Сына как существа, отличного и от Отца, и от Духа. В Воскрешении видно самое совершенное откровение примирившегося Сына. Его тело, прошедшее через все возможные самоотречения и затем приданное смерти, стало откровением Воли Отца. А Дух, глубоко склонившийся в земную темноту, объединился с земной смертной судьбой.