Культура - государство. Традиция - личность

Интеллигент не выдерживает роли тяжелооблачённого воителя духа. Заняв ключевые позиции в государстве, экономика оттеснила культуру на задворки. Корни культуры, уходящие в небо, оказались обрублены. Сейчас культура настолько фасадна, что от неё уже ничто в жизни не зависит. Как только служить, в высоком смысле, стало нечему, аристократическая мужественность ускользнула из мира, все затопило женственное, изнеженное, а рыцарь духа выродился в мелкого клерка. Место того, кто мог бы называться столпом общества, вакантно. Не удивительно, что зачастую у народа и интеллигенции культурные коды не совпадают. При бескорневой, фасадной культуре, национальное не может питать ничью душу и человек волен с решительно чистой совестью (см. источник) ощущать себя гражданином мира и самостоятельно выбирать любую из приглянувшихся оболочек культуры.

Но не только в этом случае можно столкнуться с ситуацией разных кодов. Такое еще более свойственно для обычной семьи. Когда-то поколения передавали по эстафете мудрость, которая со временем нисколько не девальвировала, так как имела дело с вечным и абсолютным. Сегодня решительно именно человек (см. источник) обладает лишь индивидуально нажитым опытом, но и тот, увы, морально протухает, пока вроде в силе еще его носитель. Детям и внукам попросту нечего более завещать: нравы, знания, вкусы, окружающие реалии, все это сегодня — узоры на песке, над которыми усердно трудится даже не ветер истории, но ветерок обычной повседневности. И если понятие семьи прежде включало наличие общего духовного ядра и это создавало особую близость и глубокую насыщенность отношений, то сейчас все свелось к симпатии чисто биологического происхождения. Разные поколения не имеют общего языка, и это еще один аспект драмы формирования гармоничной личности, которая прекрасно вписана в общество, потому что ее приоритеты органично совпадают с приоритетами общества. Культурная, национальная нивелировка ведет к исчезновению той семьи, в которой закладываются некие может быть духовные ценности . Семья сегодня решает несколько иную задачу — она готовит работника, способного исполнять какие-то функции, послушно мимикрировать, вписываться в шаблон. Массовая штамповка такого рода людей существенно затрудняет возникновение сколь-нибудь состоятельного патриотического и гражданственного настроения в обществе.

Ни одну из проблем социума не решить чисто механическим путем, это всё-таки не поломанную машину чинить. Все так или иначе упирается в столь тонкие и деликатные материи, что нужно ещё уметь их прочувствовать, да даже просто хотя бы заметить.

Но уже сегодня мы сталкиваемся с весьма запущенной ситуацией: мыслящая часть общества, воспитанная смешивать интеллект с чем-то прямолинейно рациональным, схематичным, на тонкости не реагирует, а уж как провести их в жизнь, тем паче не представляет. Её чувственная сфера так огрубела и опростилась, что реальность и действенность она готова признать лишь за тем, что можно попробовать на зуб, и это невероятно сужает её интеллектуальный горизонт. Оттого и исчезают многие вещи из языка: им попросту не на что опереться.

Как Фромм заметил, если нет в языке слова, описывающего розу на рассвете, всю в капельках росы, в час, когда воздух свеж и поют птицы, значит в культуре данного общества такого опыта попросту нет. Все, что мы беремся описывать, излагается языком сухих инструкций, и упростившееся общество на все вызовы выдаёт упрощённые ответы.

Мощная глобалистская экспансия, культурно ориентированная на то, чтобы весь мир подстричь под одну гребенку и, тем самым, его разоружить, должна вызвать ответное стремление выступить на уровне существующей угрозы. Все стоящие перед обществом проблемы должны рассматриваться именно в её контексте. В этом смысле неплохо бы уметь поверять национальное религиозным. Ведь главная беда — в потере верных ориентиров.

Религию можно и просто использовать хотя бы как своего рода знание, объясняющее суть решительно человеческой истории и критерий различения истинного. В конце концов, синонимична культуре, это тоже методология, которую можно применять и при самой поверхностной религиозности, а то и вовсе без нее. Религиозное знание неизмеримо превышает по иерархической шкале культурное, а, значит, и национально культурное, и необходимо последнее подчинить и поверять первым, тем самым поднимая национальный дух над житейским, просвещая и закаляя его.

Решая национальные проблемы, точно следует помнить (см. источник) , что решаешь по сути общечеловеческие проблемы, поскольку все границы, особенно культурные, сегодня проницаемы в глобализированном открытом мире; и нация встречается с проблемой, которая вовсе не ею порождена, не в её собственном лоне вызрела, но появилась как следствие массированного давления извне. И нужно искать решений, которые могли бы повлиять на ситуацию в максимально протяженном радиусе.